— Тифани, если уж я собираюсь выйти замуж за титулованную особу, то титул ее должен быть самым высоким!
— Тогда лучше не собирайся!
— Я уже собралась. И чем больше я об этом думаю, тем больше меня привлекает идея стать герцогиней.
— Почему я-то должна стать посмешищем? — простонала Тифани. — Послушай, Меган. Вероятно, где-то в твоей родословной есть граф…
— Четыре поколения назад, а еще один или два барона…
— Как бы там ни было, но ты сама — дочь простого сквайра. Герцоги же могут жениться даже на особах королевской крови. Но они не женятся на дочках сквайров.
— А вот Ротстон женится, почему бы и нет? — упрямо стояла на своем Меган. — Он богат, и даже очень. Деньги его не интересуют. Титул у него высокий, поэтому жениться на титулованной особе ему ни к чему. Если захочет, он может жениться и по любви, а уж герцог может делать все, что ему захочется. Ну, а моя родословная делает мою кандидатуру вполне приемлемой. Конечно, он может жениться на ком-то получше, чем дочь сквайра, но он этого не сделает, потому что будет безумно влюблен в меня. Безумно, ты поняла? Я безумно красива! До сих пор моя красота не приносила мне ничего, кроме огорчений, но теперь-то уж я использую свое преимущество и завоюю герцога!
В словах Меган звучали горечь и боль, поэтому Тифани задала очередной вопрос очень осторожно.
— А как же ты сама?
— Что я сама?
— Если ты не полюбишь его?
— Я его полюблю.
— А если ты не сможешь, Мег? Если он ужасен и низок, и непривлекателен?
— Этого не может быть, потому что речь идет о герцоге!
Тифани улыбнулась такой смешной уверенности.
— Ну, а если, встретив его, ты будешь знать, глубоко внутри себя, что он будет плохо к тебе относиться, что с ним ты станешь несчастна, что же, ты и тогда выйдешь за него замуж?
Последовала долгая пауза. Потом Меган ответила:
— Нет.
«Слава Богу!» — с облегчением вздохнула Тифани.
Она почувствовала себя увереннее и продолжила:
— Он ведь может быть уродлив.
— Разве ты не помнишь, как шепнула нам тогда горничная, что герцог очень красив?
— Она просто хотела произвести на нас впечатление.
— Мы и так уже преисполнились благоговения перед герцогиней, их поместьем, их богатством… Не было нужды в каком-то дополнительном впечатлении.
— Это совсем другое дело. В действительности в подобном месте совсем не хочется жить постоянно.
— Ты шутишь, наверное? — выдохнула Меган. — Шерринг Кросс — один из самых роскошных особняков, которые я когда-либо видела.
— Это не особняк и не дом, а какой-то склеп, распростершийся на шесть акров. Одна конюшня больше твоего дома, а твой дом далеко не маленький.
— Знаю. Там было великолепно, — мечтательно вздохнула Меган.
— Великолепно? Мне кажется, в этом особняке люди теряются и умирают, а их даже никто не ищет.
Глаза подруг встретились при этих словах, и они засмеялись.
— Умирают, Тифи?
— В любом случае не мешает подумать о таком варианте. — Они опять рассмеялись. Тифани уступила и не стала продолжать спор. — Хорошо, я думаю, что с такой внешностью, как у тебя, совсем не невозможно выйти замуж за герцога. Ты уверена, что стремишься к этому браку?
— Да. Эмброз Сент-Джеймс может начинать считать свои последние холостяцкие деньки.
— Боже мой, я и забыла, что ты назвала коня в его честь.
Меган подмигнула.
— Вот именно.
Они опять расхохотались, но на этот раз их веселье было прервано появлением Кребса. Он объявил, что прибыл его светлость Тайлер Уотли. Меган подарила ему сияющую улыбку.
— Доброе утро, Тайлер! Если вы подождете меня буквально минуту, чтобы я успела одеть берет, мы сразу же отправляемся.
Девушка прошествовала мимо, не получив никакого ответа. Тайлер стоял, потрясенный улыбкой, которой она его одарила. Тифани спрятала свою улыбку за чашкой, приятно удивленная, что его остолбенение не вызвало у нее никакой ревности.
Она только заметила:
— Тайлер, надо уметь держать себя достойно, иначе Мег вновь обойдется с тобой гадко.
Молодой человек засунул руки в карманы и ответил:
— Нет, я не завидую тому мужчине, который добьется ее руки.
— Этого человека уже выбрали. Будем надеяться, что он добьется не только ее руки, но и ее любви.
Тайлер изумленно поднял брови:
— Кажется, я упустил какие-то важные события между вчера и сегодня.