Annotation
Андреев Олег Иванович
Андреев Олег Иванович
Мужские эротические страдания
Полоцкий поезд тащится от станции к станции, казалось, шагом, как уставшая лошадь. Вентиляция в спальном вагоне отказала еще в Белоруссии, поэтому несносная жара в России заставляла страдать невыносимо. Очередная стоянка на какой-то станции не принесла облегчения и при раскрытых дверях. Из окон давно не чувствовалось никакого охлаждающего движения воздуха. В вагоне плотно висел густой, хоть ножом режь, прогретый донельзя воздух, пропитанный запахами разгоряченных тел, едой, перегаром и несравнимым неистребимым запахом угольного шлака и подгорающих при торможении колесных колодок.
- Милостивый Бог, помоги выдержать это пекло, - проворчала пышнотелая дама лет тридцати на нижней полке. Она высвободила от отчаяния из-под дорожной простыни взмокшую голую ногу и невольно продемонстрировала соблазнительную упругую ляжку.
С обоих боковых мест бухие мужчины уставились, как осьминоги, на нее, словно не видели никогда женщин. Дама заметила и с томным вздохом прикрыла бесплатное эротическое кино.
- Можно подумать, что едут в этом поезде одни половые гиганты, а коснется дела, то останется одно горькое разочарование, - раздраженно бросила она им и демонстративно отвернулась, мелькнув при этом внушительной филейной частью. Мужики обалдели. Они квасили с самого Полоцка. Теперь дремали вполглаза, но, заметив сладкую клубничку, открыли заплывшие глаза шире и уставились на неосторожную даму, ожидая продолжения немого спектакля.
Спортивная девушка на полке над полной дамой легко повернулась лицом к переборке, не замечая, что обнажилась. Ее аккуратная попка в белоснежных трусиках мило и непринужденно уставилась на молодого человека напротив. Парень обливался потом толи от духоты, толи от возбуждения. Он сквозь прищуренные ресницы с солеными капельками на кончиках волос поглядывал на неотразимую ровесницу.
Иван Руднев вернулся в купе и, примечая такие интересные моменты, снова улегся на своем нижнем месте.
- Проветрились хоть? - охотно спросила полная дама, повернувшись к нему. Она, видимо, посчитала его единственным достойным попутчиком из мужчин.
- Да чуть-чуть легче на воздухе вроде. Удивительная жара стоит в этом году, - молодой поджарый мужчина пожал плечами, скинул футболку и с голым мускулистым торсом молодцевато нырнул в шортах под влажную простынь.
Поезд постоял немного и тихонько тронулся, постепенно ускоряясь и слышнее поскрипывая изношенными суставами вагонов. Вроде стало немного легче дышать.
"Не дай Бог в жару поиметь такую женщину. Да еще в стесненных условиях вагона", - зачем-то подумал Иван, поглядывая на достойно возвышающиеся горы под простыней полнотелой соседки. Он живо представил это в живописных цветных кадрах и понял, что возбуждается.
- Чур меня, - чертыхнулся он вполголоса. - Мало тебе приключений в жизни!
Он в свои двадцать пять лет оставался пока холостяком. Как ему удавалось это при своем пристрастии к женскому полу, загадка.
"Значит, не успел дать полную разрядку за неделю отпуска на родине. Теперь замаюсь воздержанием в долгом рейсе", - огорченно подумал он.
Когда поезд прибыл утром на Московский вокзал, Иван с удовольствием покинул опостылевший вагон, не обращая внимания на вопрошающий взгляд попутчицы напротив. Мужчине удалось сразу перехватить такси и, сидя в машине, он по дороге домой стал вспоминать свою молодую жизнь.
Иван рано познал женщину. Это случилось в четырнадцать лет. Однажды он уговорил отца взять его на сплав леса. Большие кошели бревен переправлялись по широкой живописной реке от порубочных делянок к берегу озера Охват. На это уходило десять дней. С переднего кошеля на лодке заводили длинный манильский канат до одного берега и крепили за огромное дерево или гранитный валун. Затем мужики крутили барабан на плоту и наматывали на него канат. Как только кошели доходили до места крепления, канат снова заводили на всю длину и крепили уже на другом берегу. Так метр за метром от одного берега к другому огромный плот из бревен подвигался к месту назначения. Там лесины вытащат на берег и на лесовозах переправят к поселковому деревообрабатывающему заводу.
Ивана, чтобы не скучал без дела, приставили к разбитной поварихе лет тридцати пяти. Таисия готовила на плоту на скорую руку обеды. Рядом поставили шалаш, чтобы можно было укрыться от непогоды. Парень усердно таскал на плот дрова с берега, ведром доставал чистую воду из спокойной реки.
Молодая женщина любила подшучивать над стеснительным парнем. Иногда ненароком как бы у нее выпрыгивала из кофточки грудь, когда нагибалась к костру. Иван густо краснел, но не мог отвести жадного взгляда от красивой поварихи. Зрелая женщина не спешила поправлять одежду, потешалась над трудностями помощника.
- Хоть раз целовал девок-то? - с интересом спросила она.
Иван не ответил и только снова зарделся, как маковый цветок.
- Да ладно, не тушуйся так, а то вон, прикуривать можно от твоих не целованных щечек. Какие твои годы, успеешь еще!
Однажды парень подглядел, как в шалаше переодевалась повариха. Он с ужасом понял, что под юбкой женщина не носила никакого белья.
- А то сопреет в такую жару, - серьезно сказала она без всякого стеснения, заметив, что парень наблюдал за ней. Иногда она нагибалась так низко, повернувшись спиной к помощнику, что у Иван сбивалось дыхание. Так в эротическом напряжении проходил один прекрасный летний день за другим.
Незамужняя женщина охотно флиртовала с молодыми мужиками на плоту, отвечала со смехом на их соленые шуточки.
- Тебе бы меня в помощники взять, а не сопливого пацана, вот бы мы наварили с тобой, Тая, каши для души нашей, - подшучивал женатый Матвей.
- А что скажет на это твоя Настена, когда появишься дома?
- Так у меня на всех хватит, не сомневайся!
- Ну-ну, все так бахвалятся.
Отец парня трудился на лодке и не замечал поведения распутной и озабоченной Таиски, как он звал женщину, которую явно недолюбливал.
Природа баловала рабочих безоблачной теплой погодой. По вечерам останавливались на ночлег, сооружали шалаши, если поблизости не находилось колхозных сараев с сеном, разводили костры. Таисия готовила основательный ужин и кормила уставший за день народ под пронзительным звездным небом. Потом все курили вонючие самокрутки с табаком-самосадом и вели разговоры от том-сем до сна.
За сутки до прибытия до назначения, как было принято много лет, плотоводы подвели к вечеру кошели к берегу возле большого сарая с сеном. Мужики были в приподнятом настроении, много шутили и помогли развести большой костер, в котором закипела в закопчённом котле промытая основательно солонина. Продукты больше не экономили. Завтра ужинать станут дома, а сегодня, как сказал бригадир: