Все понятно, Стас насмотрелся очередных фильмов, и теперь чувствует себя опальным гангстером, преданным собственной организацией.
– Хорошего, конечно, мало. Надеюсь, никто тебя никому подставлять не будет. Зачем? Ты свою роль уже выполнил.
– Так ведь я теперь опасный свидетель, – не без обиды за собственную значимость, пробурчал Стас.
– Ты себе, как свидетель, опаснее, чем им. Значит, будешь молчать.
– А может, не буду?
Все ясно. Стасу скучно. Стасу хочется приключений. Стасу нужно, чтоб за него переживали, чтоб его спасали и нянчили.
– Ты извини, мужик, что я тебя в это впутываю. Но, раз уж ты и сам обо всем догадался… Не мог же я тебе ситуэйшин не разъяснить. А, разъяснив, сразу тебя во все это и втянул.
И даже хрипотцы немного в голосе Стаса появилось. Ну, чисто бывалый вояка. Игорь решил провести эксперимент.
– А Марийка что про все это думает?
– Говорит, если что, поможет. У одного её ученика отец в СБУ работает. А ученик двоечник.
Игорь усмехнулся.
– А Марийку ты в это почему впутал?
Стас, поняв, что сам себе противоречит, немного растерялся.
– Ну, так это… Марийка, она ж и есть Марийка. Как же ей не рассказать-то?
Ну конечно, имея шанс произвести впечатление, Скотина-Стас не мог им не воспользоваться.
– И про то, что Жэка из-за тебя в больнице столько провалялся, ты ей рассказал?
– Да провались ты! – огрызнулся Стас, – Не из-за меня это, понимаешь? Не из-за меня! Я Марийке так и объяснил.
«Странно все-таки устроены женщины» – мелькнуло в голове у Игоря, – «Неужели я бы, если б узнал, что Стас руководил налетчиками, ворвавшимися, скажем, в её школу, не рассказал бы Марийке об этом? Неужели позволил бы предателю и дальше считаться приятелем… Неужели не предупредил бы? Выходит, какой-то Стас теперь дороже Марийке. Дороже Игоря, с которым вон сколько прожито. А может, потому и дороже, что «прожито», а не «проживается». Как легко обида меняет у них, у женщин, все ценности и приоритеты», – Игорь вспомнил о Вере и мысленно поправился, – «У некоторых женщин, разумеется».
– Так вот, что я досказать-то хотел. Нейтральная территория эта, по требованию Громового, не где-нибудь будет, а под носом у твоей Верки. А доверенным лицом – Вадим Сан выступает. Представляешь?
Игорь вздрогнул. Выходит, Вера оказалась в «Пробеле» не спроста. Отчего же молчала? Отчего же не говорила правду?
– Да, – теперь Игорю все стало ясно, – Сейчас, как никогда. Все представляю, – Игорь замялся, потом все же выдавил из себя, – Спасибо, Стас.
И даже от соответствующих добавок, вроде «Ты, Стас, хоть и скотина, но все же…», воздержался.
– Я вот что думаю: если Громовой им «Пробел» продать согласится – плохи мои дела. Ни я, ни моё молчание Орликам уже нужно не будет. Сдадут, чуть что, в ментовку, как пить дать… Ты уж тогда не молчи, бучу поднимай…
– Стас, прекрати. Если тебя до сих пор не тронули, то и не тронут уже, – особо не прислушиваясь, успокаивал собеседника Игорь.
«Все-таки, странно устроены женщины. Все женщины. Без исключений. «Одной жизнью живем!», «Полностью друг другу доверяем!» – глупые лозунги для наивных романтиков. Выходит, Вера делала вид, что Игорь сообщает ей новости, излагая историю об участии Орликов. Выходит, Вера знала, что Орлики хотят выкупить у Громового «Пробел». Знала, что Громовой, почуяв неладное, привлек Сана для разбирательства. Знала, что именно за этим Вадим Сан послал её работать в «Пробел». Знала, но делала вид, что и не догадывается Грош цена такому доверию. Грош цена такой любви…»
В голове Игоря такое просто не помещалось.
Стас все шептал, с придыханием загнанного зверя. Что-то о значимости собственной фигуры во всей этой истории, о подозрительности Орликов, о бесценности узнанной информации. Мистифицировал и подводил итоги своей не слишком-то успешной, но зато наполненной невероятными приключениями, судьбы. Игорь слушал в пол-уха и думал о том, как можно требовать порядочности от этого, в сущности, чужого, человека, когда Вера, собственная Вера, все это время лгала и темнила.
«Недоверием Вера разуверила» – мелькнула и тут же погасла поигрывающая переливающимися слогами строчка. Игорь сам прогнал её. Не время для оттачивания отсутствующего мастерства. Не повод для создания очередного недописанка.