– Неужели нельзя было просто сказать? – вымолвила, наконец, она, – К чему всё это? Зачем этот… – Марийка замешкалась, подбирая слова, – Зачем этот раздраженный тон?
Игорь ничего не ответил, тяжело вздохнув. А, собственно, что он мог ответить? Сказать, что воспоминания о вчерашней прогулке с Верой наполняют его комплексом вины, а мысли о возможном нынешнем времяпровождении девушки повергают в панику? И что поэтому он, Игорь, места себе не находит, раздражается и срывает эмоции на ни в чем не повинной Марийке? А что? Рассказать все на чистоту, очистить совесть. Рассказывал ведь Игорь Марийке обо всех предыдущих своих флиртах… Игорь представил возможные последствия собственной откровенности. Нет. Нельзя. Предыдущие истории ни в чем не затрагивали Марийкиных интересов. Все они были невинны и мимолетны. Игорь понимал, что не сможет исказить рассказ о Вере таким образом, чтобы тот не задел Марийкиного самолюбия. Рассказывать же все, как есть, было бы слишком жестоко.
Как часто собственную ложь мы коронуем, выдавая за ложь во спасение. Как часто заботой об окружающих прикрываем собственный страх перед правдой.
«А что, собственно, такого произошло между мной и Верой?» – пытаясь сам себя подбодрить, мысленно проговорил Игорь, – «Что такое серьезное случилось, о чем непременно должна знать Марийка? Ровным счетом ничего. Приятный вечер, опьянивший романтикой. Случайный ливень чувств…»
Если бы Игорь предположил бы сейчас, что Вера думает о вчерашней прогулке нечто подобное, он, наверное, испытал бы ни с чем не сравнимые муки. Конечно, он знал, что поступать по отношению к другим так, как не хочешь, чтобы поступали с тобой, ни в коем случае нельзя. Но, тем не менее, самому себе он позволял обвинять всё происшедшее между ним и девушкой в мимолетности.
Не без усилий, Игорю все же удалось убедить себя в том, что сознаваться перед Марийкой ему не в чем.
– Знаешь, – Марийка говорила значительно тише, чем обычно. По опыту предыдущих немногочисленных ссор Игорь знал, что это свидетельствует о том, что она собирается говорить о чем-то очень для неё неприятном, – Ты будешь смеяться… Но, кажется, тебе удалось обидеть меня. Я, педагог по профессии и убеждениям – и вдруг, словно перепуганная школьница, получившая двойку, отчаянно пытаюсь понять, в чем же моя вина.
– Я же сказал, – больше всего на свете Игорю хотелось, чтобы этот разговор скорее закончился, – Твоей вины нет…
– Вот именно, – Марийка мягко встала и направилась в кухню, – Делаем вывод: я раздражаю тебя самим фактом своего наличия. Это печально, – добавила она, на мгновение замерев в дверях.
Марийка вышла из комнаты, и Игорю сразу же стало легче. Ну поссорились, ну с кем не бывает… Игорь лениво потянулся, откинул одеяло и, пошарив ступнями по холодному полу, нащупал тапочки. Надлежало идти на кухню с торжественными извинениями.
Вопреки ожиданиям, Марийка не вертелась возле плиты или умывальника, а сидела за столом и, отрешенно глядя за окно, завтракала. Игорь с удивлением понял вдруг, что никогда не видел, чтобы Марийка в будний день завтракала сидя. Обычно она перекусывала на ходу, не переставая при этом собирать себя и Игоря на работы.
– Ты не опоздаешь? – с тревогой спросил Игорь и с ужасом заметил, что его это и впрямь беспокоит. Меньше всего ему хотелось вживаться в какой-то режим или темп жизни. Увы, паника, вызванная в мозгу видом не спешащей в лицей Марии, свидетельствовала о том, что ежедневный порядок вещей уже приручил Игоря.
– Возьму такси, – Марийка улыбнулась собственной шутке. Откуда у них деньги на такси?
– Хорошо, что уже улыбаешься. Мне стыдно, что я такой… Я исправлюсь…
– Будем надеяться, – Марийка покорно склонила голову на бок и вздохнула. Дескать, «что с тебя, дурака, возьмешь, придется простить», – А, между прочим, всё так и должно быть, – Марийка, видимо, мысленно отдав организму команду включаться в будничную гонку, порывисто поднялась и заметалась по квартире, собираясь.
– Что «так и должно было быть»? – не понял Игорь.
– Всё. Так в литературе написано. Во всех журналах. В жизни каждой пары существуют критические периоды, – снова звонкий голос Марийки мгновенно пропитался учительскими интонациями.
– Интересно, я делаю хоть когда-нибудь нечто, что не описано в твоих журналах? – усмехнулся Игорь. Ему всегда претило столь серьезное отношение Марийки к «мыльным» статьям в женских журналах. Все эти «Как обращаться с мужчиной?», на взгляд Игоря, писались или идиотками, или для идиоток. Все эти статьи казались ему не просто бесполезными, но и вредными. Не только искажающими факты, путем равнения всех под одну гребенку, но и разобщающими людей, убеждающими, что мужчина и женщина – существа друг другу чуждые, принадлежащие чуть ли не разным расам.