– Из ревности, – не думая, ляпнул Игорь, – Чтобы Орлики его, Миленка, больше ценили… А то что-то много внимания они ВасьВасю начали уделять…
– Не похоже, – Вера без тени улыбки покачала головой, – Вряд ли Миленок будет предпринимать хоть что-то сам, без указаний Орликов…
– А ведь после того неудачного нападения на «Пробел», один из Бздычей утверждал, что видел неподалеку машину Александры Орлик, – у Игоря в голове постепенно сопоставлялись все факты. – Палюрич еще тогда замял это дело и порекомендовал мне считать это ошибкой… Мол, неисповедимы пути начальства… Плюс вчерашний разговор Орликов с ВасьВасем…
– Какой разговор? О чем ты? – оказалось, Вера Жэке ничего не рассказывала. Поволокла его на встречу с Игорем (которую перед этим вынудила назначить), а сама толком ничего не объясняла.
– Я думала, если ты сочтешь нужным, сам расскажешь, – объяснила Вера Игорю, и тот почувствовал себя неимоверно мудрым и значимым.
– Сочту. Точнее, уже счел, – и польщенный Игорь принялся вкратце излагать другу нюансы дела. Еще раз оформляя происшедшее в слова, Критовский и сам начинал лучше понимать происходящее. От выводов делалось жутко… Палюрича немедленно нужно было предупредить.
– Вот это бред! – восхищенно заявил Жэка, выслушав, – Мазохисты Орлики вдруг ужасно захотели сами себя разорить… Сначала попытались подослать грабителей – не вышло. Потом властей натравили, а когда Палюрич сумел утрясти проблему, намеренно снова раздули её. Но сумма для разорения получалась слишком маленькая… Тогда мазохисты-Орлики решили еще и недостачу на собственный «Пробел» повесить… Зачем им это может быть нужно? Не думают же они действительно повесить этот бред на Палюрича в качестве долга? Орлики не дураки. Они прекрасно знают, что, при всем желании, у ВасьВася таких денег нет и никогда не будет… Нет, они не могут подстраивать это все ради того, что б нажиться на Палюриче… Не их это уровень…
– Тем более, что они сами предупреждают Палюрича, что будут вешать на него долги, и предлагают уехать, – подтвердила мнение Жэки Вера, – А Палюрич, похоже, понимает, что загнан в тупик, и смиряется. Соглашается исчезнуть. Любой бы на его месте так поступил. Представляешь, если тебя ставят перед выбором: «Или будешь кругом должен, или уезжай-ка куда-нибудь на пару месяцев». Любой бы выбрал отъезд. Ну, если ему еще пообещали, что его отъезд всем остальным неприятностей не принесет, конечно. Поэтому он, Палюрич, сегодня на работу и не пришел. Поэтому Галина так странно и выражалась, чтобы мы поняли, что с ВасьВасем все нормально, что он по собственному желанию исчезает… Вспомни, она просила ничего не предпринимать, если мы не хотим навредить ВасьВасю. Галина – мудрая женщина. Она знала, что говорила…
– Нет! – Игорь не мог уместить все это в голове, – Такого просто не может быть! ВасьВась обязательно позвонил бы мне, рассказал бы. Не мог он просто так исчезнуть, никого из своих не предупредив… Он ведь… друг мне!
– Поэтому и не предупредил, – спокойно заметил Жэка. Евгений, похоже, все же признал теорию Веры за наиболее правдоподобную, – Меньше знаешь, крепче спишь. Настоящие друзья заботятся о спокойном сне друг друга. Кроме того, тебе еще в этой конторе пахать и пахать. Кто знает, как к тебе будут относиться, узнав, что до того, как исчезнуть, опальный Палюрич звонил тебе?
– Не буду я в этой конторе больше работать, – возмутился Игорь, – За кого ты меня принимаешь? – и тут же принялся действовать, – Давайте подумаем, как найти ВасьВася… Кошмар, мы ведь так давно его знаем, но даже не представляем, где он живет… Но я знаю район, – с видом одержимого шептал Игорь, – Можно обойти все школы района и попытаться найти дочку ВасьВася. Галина говорила, что дочь учится в седьмом классе. Через девочку можно передать записку. Или на всех возможных остановках мелом написать: «ВасьВась, позвони нам!»… В том районе всего три остановки…
– Дитё! – веско заметила Вера, кивая Жэке на Критовского. Евгений понимающе закивал, разводя руками. Что, дескать, с него, с Критовского, возьмешь.
– Ты, Игорь, спустился б. Там, в небесах, хорошо, но не совсем правильно… – посоветовал Жэка, наконец.
Игорь и сам уже понял, что витает в призрачных иллюзиях. На душе стало вдруг ужасно кисло. Захотелось вытянуть губы трубочкой и завыть… Не по-волчьи даже, по собачьи. Не от ненависти, а от тоски…