Неуклюжий Москвиченок, пыхтя, затормозил у обочины прямо возле Игоря. Взъерошенная Вера легко выскочила из машины. Замерла. Смерила своими бездонными, пронзила до самой души… «Как ты мог уйти? Что опять тебе показалось? Я ведь – вот она. Я ведь есть у тебя…» Но не пришли к Игорю обещанные сила и уверенность от этого взгляда. А пришла усталость опустошения. А вместе с нею пронзительная досада.
Почему так устроен этот мир?! Почему все происходит так не вовремя? Почему в нагрузку к желаемому всегда выдается судьбой куча какой-то неподъемной гадости… И почему человек – этот венец творения природы – всякий раз оказывается слишком слаб, чтобы от гадости этой очиститься.
Сказку было жалко. Не уберегли, не сохранили, разбили всмятку об острые углы предыдущих жизней. Нет, предыдущей жизни, в единственном числе, потому что углы своего прошлого Игорь сгладил, а вот Вера со своими колючками бороться отказалась. Чем и спалила мир. Игорь отчетливо ощущал, что внутри у него перегорел предохранитель, система больше не функционировала, сил на очередное вытягивание ситуации не оставалось.
– Это финал? – Вера все поняла без слов, но не хотела верить.
Получалась какая-то пошло-пафосная трагедия. Игорь скривился.
– Не знаю, – честно ответил он, – Все не так…
– И у меня, – Вера с сомнением поглядела на машину. Отпускать, не отпускать? – И у меня все не так.
– Отпусти человека, – Игорь вступился за таксиста, – Ему-то наши метания зачем?
– Значит, еще поговорим, – Вера отошла рассчитаться с Москвиченком.
Игорь заставил себя представить, что никогда больше не увидит Веру. Постарался прогнозировать собственные ощущения в этом случае. Вздрогнул, отчаянно замотал головой, прогоняя наваждение. Душевная боль отчетливо ощущалась физически.
– Представил сейчас, что буду жить без тебя… Б-р-р! – прокомментировал Игорь, – Почти невыносимо.
– И я такая же, – выражение лица Веры вдруг потеплело, – Без тебя не могу, с тобой не умею…
– Все-таки не умеешь? – Игорь сжал кулаки, чтобы оставаться внешне спокойным.
– Не умею так сразу, – поправилась Вера, – Мы уже говорили об этом.
Игорь набрал полные легкие воздуха. Нужно было сдержаться. Не взорваться. Найти в себе силы честно все объяснить.
– Да, говорили, – автоматически оба они продвигались в сторону игоревского дома, – Но тогда у меня не было всей вводной информации. Информации о самом себе. Теперь есть. Теперь я точно знаю, что, и хотел бы спокойно подождать, пока ты обрубишь свои хвосты, но не могу. Спокойствие больше не дается мне. А жить по уши в нервах – это ужасно.
«Что ты делаешь!» – отчаянно вопил внутренний голос Игорю, – «Ты ведь прогоняешь её… Ты ведь не оставляешь ей выбора… Она ведь действительно уйдет!»
– Ты не любишь меня больше? – Вера спрашивала не потому, что не знала ответ, а для того, чтобы найти себе повод не уходить.
– Люблю, – Игорь грустно улыбнулся, – Всегда люблю. Но жить так дальше не могу.
– Ты пугаешь меня, – Вера забежала на два шага вперед, развернулась, заглянула в лицо Игорю, – Ты сам хоть понимаешь, что делаешь? Теперь, даже если мы починимся сейчас, я все равно постоянно буду помнить это твое настроение. Все равно не смогу простить, что однажды ты захотел принести нас в жертву своему личному комфортному состоянию… И это будет вечно терзать меня, – последние слова Вера говорила уже сама себе, накручивая собственные нервы, – Кажется, всё… Больше невозможно… Что же теперь делать?
Вопрос повис в воздухе. Провисел он там следующие три дня. И это были самые отвратительные дни, которые только можно было себе представить.
– Давай обсудим это дома…
– А знаю ли я теперь, где мой дом? – Вера послушно шла за Игорем, но ситуация от этого только накалялась.
Любые разговоры оканчивались глупыми разбирательствами. Здесь фигурировало уже и надменное: «Это ты во всем виноват!» И грубое: «Да кто ты такая, чтобы требовать от меня этого нелепого ожидания?!» Много раз проговариваемое: «Нам лучше не видеться», стояло уже поперек горла. Но всякий раз, когда кто-то из оппонентов всерьез собирался рвать отношения, второй вдруг пугался, пытался остановить, умолял еще раз «попробовать все перерешить». Компромисс так и не был найден, а отношения все накалялись.