-Первые в жизни я согласен с Эдраном, - вздохнул Рей, - возвращайся домой, Джесс.
-Хорошо.
Но вместо этого, я кладу трубку и иду в сторону посадки. Знаю, что отшлепают. Знают, что разозлятся, но где-то там, далеко, моя сестра одна. Это ко мне мать не испытывала особо чувств, но сестра их любила. И они погибли. Рядом не одной родной души.
Чувство вины подгоняло меня. Коммуникатор разрывался от звонков. Но я выключила его. Потом извинюсь. Вытерплю все. Даже ремень. Но сейчас мне нужно было сесть на этот чертов космолет и быть рядом с сестрой.
Тошнота застала меня врасплох. Заболел живот и голова. Стараясь идти ровно, я как можно быстрее ушла в туалет. Чертовы нервы не выдержали новости. Я обнималась с белым другом, в захлеб рыдая и умоляя свой организм перестать.
Как только стало лучше, вышла из кабинки. Включила воду, чтобы умыться и почувствовала резкую боль в затылке. Помню, лишь как осела на пол, сжимаясь, а рядом кто-то был. Все…
----
Комментарии ожили! Ура!
От сердца к сердцу благодарю Алёну Майорову, Людмилу, Надежду Чеботареву, Катю Кузнецову, Оксану и Заиру Ороньязову! Спасибо!
Глава вышла достаточно большая. Если что, приношу извинения. Но я чувствую финишную черту, стараюсь успеть и ничего не потерять.
Глава 28
Сквозь пелену чувствую, что рядом кто-то есть. Шаги очень тихие, почти не заметные. Попыталась открыть глаза, но снова провалилась во тьму. Очнулась уже от того, что кто-то тормошит меня, просит очнуться. Сначала был только женский голос. Потом появился мужской. Меня о чем-то спрашивали. Мыслить связно не получалось. Только дышать.
Следующее, что я помню, это как меня выносят куда-то. Кладут на что-то мягкое, и по ушам бьет шум двигателя. Что странно. На Бириджисс машины работают почти бесшумно. А тут ужасный звук. От движения к горлу подступает новая волна тошноты. Кто-то гладит меня по голове. Дают, что-то понюхать, но кроме неприятного зуда в носу, ничего не происходит.
Еще помню, что вскоре к ужасному звуку двигателя присоединились звуки сигналов. Такое ощущение, что где-то пожар. Куда только торопятся? Мне бы поспать. Отдохнуть, как следует. Должно полегчать.
И темнота. Выплывала из нее я не часто. Яркий белый свет резал глаза, причиняя дополнительную боль. Когда вокруг меня было много народу. Когда никого. В последнем случае во мне поднималась паника. Почему? Не знаю. Я не знала, где нахожусь. Не знала, что со мной происходит и кто вокруг. Но почему-то очень тонко чувствовала одиночество, когда рядом никого не было.
Я что-то должна была сделать. Это я понимала лучше всего. Что-то очень важное. Но вот что? Не могла вспомнить. Краткие моменты, когда я была в сознании, были слишком короткие. Мысль только успевала сформироваться, как здравствуй темнота и мрак.
Тело словно не живое. Даже нос почесать не могла. Сил ни на что не было.
В какой-то момент, я все же спросила о том, где нахожусь. Ответил мне очень знакомый женский голос. Кажется, даже по имени ко мне обратился. Вот только ответить я не успела. Снова уплыла куда-то.
-Джессика, ты меня слышишь? – Снова тот женский голос. Знакомый, кто не могу вспомнить кто.
Глаза режет от яркой вспышки света. Пытаюсь прищуриться, но получается плохо.
-Ответить, милая, - где бы сил взять, чтобы снова не попрощаться с сознанием?
-Жива, - выдала тихим шепотом. Губы пересохли, еще какие-то фигни мешаются. Это что вообще такое?
-Наконец-то! Джессика, тебе нужно взять себя в руки! – Слишком звонкий голос. Хотя говорит спокойно. Но моим ушам все равно не нравится.
-Сил нет.
-А должны быть! Ты не только за себя отвечаешь.
Ну да. Здравствуй темнота, досвидание ненормальные люди.
Сквозь туман в голове я видела чёрно-белые картинки. Я была маленькой девочкой. Такой маленькой и глупой, что не понимала, почему мама плачет по ночам. Почему меня стеснялась, когда я бежала по улице и кричала ей: «Мама! Мама!». Мне так хотелось, чтобы она обняла меня, по голове погладила и сказала, что любит. Я проживала день за днем, старалась угодить, но так и не услышала от нее ласковых слов.
-Джессика, тебе нужно прийти в себя, милая. – Шептал не мамин голос.