Интересным и во многом показательным моментом было создание в КБ-11 так называемых «чистых» термоядерных зарядов, которые можно было бы применять в решении самых разных промышленных задач мирной направленности. Первый взрыв такого заряда сотрудники КБ-11 произвели в январе 1965 года в Казахстане для создания искусственного водохранилища на реке Чаган. В 1966 году уникальный заряд, созданный в КБ-11, был подорван в Узбекистане, в пустыне возле урочища Урта-Булак. Результатом взрыва стал сдвиг глубинных пластов твердых пород, что позволило потушить газовый факел, горевший там три года.
Впоследствии практика использования ядерных взрывов в мирных целях получила всестороннее распространение и привела ко многим интересным результатам. До конца 1989 года, когда были запрещены все ядерные испытания, СССР провел 156 взрывов по предложениям и просьбам различных министерств и ведомств страны. И теперь особенно уместно напомнить, что эта уникальная работа (в США было проведено всего 22 таких взрыва) развернулась и оформилась в своих главных чертах во время директорства Б. Г. Музрукова.
Общий среднегодовой объем выполненных в институте научно-исследовательских работ вырос к концу 1960-х годов более чем вдвое (по сравнению с началом десятилетия). Сравним: если в 1960 году основные фонды института оценивались в 143 миллиона 125 тысяч рублей, то спустя десять лет они выросли на 55 процентов, то есть увеличились в полтора раза. Преобладание качества над количеством очевидно.
Вот как были оценены в 1960-е годы успехи КБ-11 руководством страны. Девять человек получили высшую награду СССР — «Золотую Звезду» Героя Социалистического Труда. 75 сотрудников стали лауреатами Ленинской премии, а 34 — Государственной премии, заменившей с 1955 года Сталинскую. Более шестисот работников института были награждены орденами и медалями, свыше 1700 получили благодарность Правительства СССР.
Таков самый общий итог нелегкого, но действительно блестящего периода жизни и деятельности коллектива КБ-11, который в эти годы возглавлял Б. Г. Музруков. Огромную роль играл здесь его основной жизненный принцип: «Я отвечаю за все».
Высокий взлет
За те 19 лет, в течение которых Б. Г. Музруков руководил ВНИИЭФ, предприятие стало одним из мощнейших в стране центров, объединяющих в своей деятельности работу крупных научных, конструкторских и производственных коллективов. Успехи института определялись не только большим творческим потенциалом сотрудников, но и стабильностью высоких результатов их напряженной работы. Достижение такого показателя, очень важного для предприятия, обеспечивающего выпуск серийной продукции огромного государственного значения, во многом было заслугой директора Музрукова. Он хорошо знал жесткое правило: чтобы удержаться на завоеванных рубежах, нужно постоянное устремление вперед. Что же тогда говорить о развитии? Необходимы поиск, непрестанное движение в неизведанные области. Направление этого движения Борис Глебович тоже умел определить достаточно точно — дальнейшее развитие во многом является продолжением текущих работ. Нужно суметь увидеть и поддержать, развить инициативу работающих, оперативно откликаться на новые предложения, внедрять передовые достижения во всех областях деятельности и способствовать развитию материальной базы всего институтского комплекса. Эти процессы необходимо вести в рамках твердого и одновременно гибкого административного руководства.
Инженер-технолог В. Т. Стасько рассказывает: «Структура научных подразделений на объекте в начале 1960-х годов сложилась такая: сектор, отдел, группа. В этой иерархии отражались и правила режима, и определенная инерция чиновников. Но люди в коллективах росли в научном и организационном отношении. Защищались диссертации. Однако для обретающего самостоятельность ученого не всегда удавалось создать даже группу — штатное расписание не позволяло. Все упиралось в структурный потолок. Некоторые специалисты уезжали “расти” в другие организации. Среди уехавших, как потом оказалось, были и будущие лауреаты.
В секторе 4 из-за его масштабов эта проблема ощущалась особенно остро. Партком сектора выступил с инициативой изменить устаревшую структуру, ввести в нее еще одно звено, обычное для научных учреждений: научную лабораторию. Начальник объекта Б. Г. Музруков эту инициативу поддержал, и начались длительные процедуры: обоснования, согласования, расчеты, утверждение положений и персоналий и т. д. Борис Глебович держал эту работу под постоянным контролем: было ясно, что на нашем секторе отрабатывался механизм решения аналогичных задач и в других научных подразделениях.