Эти шаги руководства Уралмаша были неоднозначно поняты и приняты на других предприятиях и в Москве, но Бориса Глебовича в его настойчивых и продуманных поисках путей будущего подобный негативный резонанс не мог остановить. Он был уверен в прогнозах и расчетах, выполненных его коллегами. Помогло и заключение высокой комиссии, которая побывала на Уралмаше в конце 1944-го. Документ, подписанный по завершении ее работы, гласил: «Следует отметить, что загрузка уникальных импортных станков обработкой деталей бронекорпусов является нерациональной и приводит в негодность это исключительно ценное оборудование. Станки, предназначенные для тонкой обработки больших по габаритам деталей: редукторов, прокатного и прессового оборудования, — в настоящее время загружены грубой обработкой бронекорпусных деталей».
Комиссия подчеркивала также факт потери квалификации частью наиболее ценных кадров, тех, которые до войны были заняты выпуском исключительно сложного, уникального «штучного» оборудования.
Конечно, на заводе восприняли выводы комиссии правильно: пока идет война, все отмеченное как негатив остается вынужденной необходимостью. Но нужно подготовиться к мирному времени так, чтобы максимально быстро наладить производство нужной стране продукции тяжелого машиностроения.
После освобождения территорий, захваченных немцами, стала ясна картина огромных разрушений промышленности европейской части СССР. Затопленные рудники и шахты, взорванные домны и мартены, разбомбленные, разграбленные цехи заводов, разрушенные дороги, мосты, плотины… К концу войны восстановлению подлежали 32 тысячи промышленных предприятий, 98 тысяч колхозов, 65 тысяч километров железных дорог. Двадцать миллионов человек остались не просто без крова — на освобожденных территориях не было самого необходимого.
Из воспоминаний А. Г. Коршунова: «Не могу не сказать о цехе 28, возникшем на заводе в конце войны. Когда Красная Армия стала освобождать западные края и области Союза от немецких оккупантов, в газетах появились статьи и репортажи об ужасающей картине быта людей. В хозяйствах не было даже таких предметов обихода, как ведра, кастрюли, миски, ложки. По просьбе ЦК ВЛКСМ комсомольцы Уралмаша взялись изготовлять металлическую посуду для жителей освобожденных районов. Вскоре отправили в Белоруссию три вагона штампованных изделий. Получили благодарность и заявку еще на пятнадцать вагонов…»
Необходима была сверхнапряженная работа предприятий Урала и Сибири для того, чтобы восстановить жизнь крупных центров страны, их транспортные связи с другими регионами, механизированную базу сельского хозяйства, построить жилье для людей, ютившихся в подвалах, землянках, развалинах домов.
Но сразу после окончания войны правительство СССР выдвинуло планы быстрого роста всей базы тяжелой индустрии — от нее зависело развитие страны в целом. Эти планы были сформулированы И. В. Сталиным так: «Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна, до 60 миллионов тонн стали, до 500 миллионов тонн угля, до 60 миллионов тонн нефти».
Указанные цифры говорили о том, что Уралмашу придется вновь заняться производством типичной для него продукции — доменного и прокатного оборудования.
Проектанты «группы завтрашнего дня» на Уралмаше учитывали эту необходимость, но наряду с этим стремились выдвинуть такие предложения по созданию новых машин, которые помогли бы Уралмашу сосредоточиться на выпуске не слишком широкого набора сложных, даже уникальных установок, эффективно используя при этом свой военный опыт. И работать по этим направлениям с качеством не ниже мирового.
Чем же Уралмаш мог заменить потоки танков и самоходок в своих цехах? Предлагалось взять курс на сложные крупные образцы современной техники, которые до войны практически полностью импортировались. Уралмаш подготовил проекты экскаваторов и установок глубокого бурения, разработанные его конструкторскими бюро. Такой выбор был не случайным.
В начале 1945 года уралмашевцев пригласили к себе бакинские нефтяники. Перед ними была поставлена задача довести добычу «черного золота» до 35 миллионов тонн в год. Предполагалось, что войдут в строй и месторождения Башкирии. Но оборудования не хватало даже для нефтяных скважин Баку. Поэтому уралмашевцам было предложено подумать: а не смогут ли они помочь нефтяникам? Если буровое оборудование не начнет производиться в СССР, его придется покупать за золото у американцев.