В самом начале 1946 года в состав ПГУ вошли заместитель наркома цветной металлургии Е. П. Славский, заместитель наркома черной металлургии В. С. Емельянов и начальник Главпромстроя НКВД А. Н. Комаровский. Эти назначения были напрямую связаны с решением проблемы производства ДМ. Распоряжением правительства СССР № 3878 от 23 марта 1946 года Главпромстрою НКВД СССР устанавливались такие сроки строительства первой очереди двух комбинатов:
№ 813 по обогащению урана (Свердловск-44) — сентябрь 1946 года;
№ 817 по получению плутония (Челябинск-40) — II квартал 1947 года.
Комбинат № 817 и стал новым местом работы Б. Г. Музрукова.
Ко времени выхода правительственного документа № 3878 реальных оснований для его воплощения в жизнь было очень мало. Даже опытный реактор Ф-1, который позволил бы исследовать процесс получения плутония в объемах, достаточных для подготовки промышленной документации, еще не был запущен. А ведь только его работа позволила бы наглядно увидеть основные черты тех процессов и сложностей, которые составляли суть деятельности на комбинате № 817.
Мы уже упоминали, что Курчатов выбрал стратегию получения «атомной взрывчатки» еще в 1944 году. Его позицию подтверждал анализ данных, переданных в СССР советскими разведчиками, работавшими в Англии и США. Игорь Васильевич был убежденным сторонником получения плутония путем создания уран-графитового реактора на природном уране, охлаждаемого обычной водой.
Прежде чем приступить к созданию промышленного реактора этого типа, необходимо было создать опытный уран-графитовый реактор и убедиться в том, что на нем, во-первых, обеспечивается цепная реакция деления природного урана и, во-вторых, вырабатывается плутоний.
Игорь Васильевич и сотрудники Лаборатории № 2 уже в военные годы занимались созданием экспериментальной базы, подготовкой технических требований для постройки опытного уран-графитового реактора, вели теоретические расчеты. Во второй половине 1945 года все необходимые научные данные по количеству и качеству урана и графита для опытного реактора были полностью готовы. Опытный реактор начали возводить на площадке Лаборатории № 2 АН СССР, располагавшейся тогда в Москве на Октябрьском Поле. Для его запуска требовалось пятьдесят тонн природного урана, переработанного до нужной кондиции, и четыреста тонн чистейшего графита.
Получение урана поручалось первому урановому заводу страны — заводу № 12 в городе Электросталь. Это предприятие ранее входило в наркомат боеприпасов и было передано в ведение ПГУ по постановлению Государственного Комитета Обороны. Первые образцы урановых блоков на заводе № 12 получили уже в конце октября 1945 года, а в декабре предприятие выдало первые сто пятьдесят килограммов металлического урана.
Графит должен был изготовить Московский электродный завод. Требования к чистоте графита на содержание бора, поглощающего тепловые нейтроны в реакторе, на первый взгляд профессионалов Московского электродного завода были нереальны. Графит должен был быть чище, чем алмазы! Упорство ученых Лаборатории № 2 и работников завода позволило разработать принципиально новую технологию термического и газового рафинирования и получить графит с примесями бора, не превышающими миллионных долей от массы графита.
Весной 1946 года в Лаборатории № 2 было закончено строительство здания «монтажных мастерских» — так в соответствии с требованиями секретности называли реактор. Началась его сборка. Она шла «с колес» — уран и графит ученые получали прямо с заводов, по мере их изготовления. К ноябрю 1946 года было получено двадцать четыре тонны урана и триста тонн графита, а в декабре они поступили на реактор в полном объеме. Историческое событие — пуск реактора Ф-1 — состоялось в восемнадцать часов 25 декабря 1946 года. Впервые на материке Евразия была получена управляемая цепная реакция деления урана.
Это событие ознаменовало лишь завершение работ по созданию опытного образца уран-графитового реактора. Между тем, согласно правительственному постановлению, через полгода уже должен был начать работу реактор промышленный — сооружение, во много раз превосходящее по сложности то, которое такими невероятными усилиями было пущено в Лаборатории № 2.
Но другого пути у наших специалистов не было. Сроки, которые диктовались суровыми реалиями международной обстановки, заставляли организаторов производства, ученых, конструкторов, строителей работать над сооружением настоящих промышленных гигантов в условиях очень малого знания об особенностях нового производства.