Документ этот составлялся не для галочки, а для ускорения процесса монтажных работ, которые были невозможны без участия сотрудников комбината. Поэтому заказчик, в свою очередь, обещал контролировать сроки поставки оборудования на склады монтажников и участвовать в его ревизии и испытании. Задачи отдела капитального строительства комбината теперь были ориентированы на то, чтобы разобраться в проектной документации, приходившей на предприятие, и четко установить, где и какие механизмы и приборы сейчас находятся, для каких объектов они предназначены и где конкретно должны быть размещены.
Очень быстро выяснилось, что такое задание не по силам сотрудникам ОКСа. Тогда 25 декабря 1947 года Музруков издает приказ, обязывающий начальников возводимых производственных объектов разделить подчиненные им коллективы на группы в соответствии с узкой специализацией сотрудников. Затем из этих работников образовывались своеобразные десантные отряды — группы кураторов строительно-монтажных работ. Они обязаны были ежедневно выезжать на свои будущие места работы и вести контроль за качеством монтажа. Каждая такая группа должна была разобраться в проектной документации и участвовать в ревизии и испытании оборудования, на котором самим членам группы и предстояло впоследствии работать.
Теперь строители и сотрудники комбината были объединены единой задачей — в кратчайшие сроки провести качественный монтаж того оборудования, которое находилось в исправном состоянии.
Ветеран ПО «Маяк» В. Б. Постников вспоминал: «Это был дополнительный контроль к тому контролю, который вели кураторы УКСа и контролеры строительства. Строительные оперативки, которые проводили Б. Л. Ванников и Б. Г. Музруков, теперь опирались на данные не только строителей, но и эксплуатационников. Все недочеты выявлялись тут же, сразу принимались необходимые решения. Перед оперативкой Борис Глебович один, без свиты, обходил все участки, разговаривал с людьми, выяснял состояние дел, возникающие вопросы, спрашивал, какая нужна помощь. Оперативка проходила по конкретно возникшим вопросам, которые поручалось решать высшим лицам: М. М. Царевскому, И. В. Курчатову, Б. Л. Ванникову».
Нужно подчеркнуть важную деталь. Хотя фактические отношения со строителями улучшились довольно быстро, Борис Глебович, понимая, как много значат формальности, добился того, чтобы роль комбината как заказчика была утверждена официально. 28 апреля 1948 года комбинат получил титул капитального строительства. На нем появилось Управление капитального строительства, были утверждены начальник УКСа (В. В. Филиппов) и его главный инженер (В. М. Тишин). Был заключен подрядный договор, в котором стороны — комбинат и стройка — брали на себя соответствующие обязательства.
Размах строительных работ был огромный. Одновременно возводились все объекты, необходимые для получения плутония. Всего на комбинате на 1 июля 1948 года работало около 45 тысяч строителей, из них военных — более 17 тысяч.
Борис Глебович направил работу УКСа не только на контроль за выполнением принятых взаимных обязательств, но и на помощь строителям: в задачу УКСа стали входить расширение подсобных предприятий, складских помещений, обеспечение строителей, по мере возможностей, недостающими материалами. Музруков лично участвовал в оперативках, проводимых строителями. Эти совещания с его приходом перешли в деловое, спокойное русло, перебранки и взаимные обвинения прекратились.
Вот что приводит в своих воспоминаниях ветеран «Маяка» П. И. Трякин: «Ознакомившись с ходом строительства каждого подразделения, Борис Глебович вскоре сам стал проводить ежедневные оперативные совещания на строящихся объектах.
У строителей укоренилась практика проведения шумных оперативок. Каждый выступающий, а особенно те, кто не выполнил задание к намеченному сроку, с криком оправдывался, ссылаясь на трудности, на необеспеченность материалами, жалуясь на различные организации, которые не дали того-то и того-то, не обеспечили, не предусмотрели. Такое стремление каждого самому выглядеть хорошим и избежать наказания в итоге совсем запутывало истинное положение дел.
Борис Глебович шума на оперативках не допускал, многословия не терпел, прежде чем принять решение, уточнял детали, сроки исполнения. Оперативные совещания по времени стали короче, что давало возможность руководителям быть больше времени на рабочих местах».