Эмили сглотнула слюну.
– Да?
Шеп медленно пошел к ней, и сердце ее учащенно забилось, когда она с испугом подумала, что он может заметить на лице предательские знаки охватившего ее желания. Шеп подошел совсем близко, и Эмили замерла, не в силах поднять на него глаза.
Тут Шеп впервые заметил, что Эмили по-прежнему носит обручальное кольцо. Оно было здесь, на ее левой руке, куда он надел его во время свадебной церемонии. Эмили не сняла его! Стоп. Не стоит радоваться раньше времени. Она просто добросовестно изображает из себя миссис Тайсон.
Интересно, где ее половина монетки? На Эмили был синий джемпер, из-под которого виднелась застегнутая на все пуговицы белая блузка. Лицо ее оставалось все таким же юным и трогательным, и если бы не ее округлившийся живот, она походила бы на девочку в школьной форме. Висит ли цепочка под ее скромным нарядом? Лежит ли меж двух полных грудей половинка монеты? Шепу было просто необходимо это знать, словно от этого зависело его будущее.
Ее грудь… Как он мечтал, лежа в бреду посреди джунглей Патагамы, сжать восхитительную грудь Эмили в своих ладонях. А потом он наклонил бы голову и ласкал языком ее упругие соски – сначала один, затем второй. Он наслаждался бы их невероятной нежностью, а Эмили прижимала бы к себе его голову, постанывая от наслаждения.
Шеп вдруг почувствовал сильнейшее возбуждение, его словно обдало горячей волной. Он покачал головой в надежде прогнать таким образом крамольные мысли и сделал шаг назад.
Как он хотел ее! Как много времени прошло с тех пор, как Шеп наслаждался этим прекрасным, горящим от желания телом. Желание сжигало его, лишало способности разумно мыслить.
«Ты негодяй, Темплтон, – обругал себя Шеп. – Эмили ждет ребенка! Держи подобные желания при себе».
Он подумал о том, что она выглядит потрясающе, Эмили стала словно олицетворением женственности, в ней появилась удивительная мягкость и одухотворенность. Шеп должен оставить при себе свои эгоистичные сексуальные запросы. Сейчас он должен забыть об этом и окружить Эмили вниманием и нежностью.
– Шеп? – произнесла Эмили, наконец-то встретившись с ним глазами. – Чего ты хочешь?
«Коварный вопрос», – мрачно подумал Шеп. Сейчас ей следовало спросить совсем не об этом.
– Пообедать, – соврал он. – Только, пожалуйста, не беспокойся. Я плохо готовлю, но ты можешь сидеть поблизости и давать мне указания. Ну, про то, как готовить еду.
– Ты действительно не Бог весть какой кулинар, – едва заметно улыбнувшись, согласилась Эмили. – И тебя посетила неплохая идея, но сегодня все это ни к чему. Моя соседка, Мэрили, принесла готовый обед, который мне останется только разогреть в микроволновой печи.
– Как скажешь. Завтра я закуплю продуктов и начну готовить. А сегодня накрою на стол. Кстати, у тебя есть посудомоечная машина? Если помнишь, я просто виртуозно загружаю посудомоечные машины.
– Да, я помню. – Эмили тяжело поднялась с кресла.
И тут же поняла, что лучше было этого не делать. Теперь Шеп оказался слишком близко от нее. Она чувствовала знакомый запах одеколона, который сама подарила ему. Ей хотелось коснуться его, обвить руками сильное тело, почувствовать языком вкус его кожи, услышать, как он произносит прерывающимся от страсти голосом ее имя, снова и снова заверяя ее в своей любви.
За последние месяцы все чувства ее притупились, она могла думать только о ребенке, которого носила под сердцем. Но теперь Шеп разбудил ее страх, заставив Эмили почувствовать свое присутствие и вспомнить, что она по-прежнему была женщиной и по-прежнему нуждалась в этом мужчине.
Сильный дождь неожиданно громко забарабанил в окно, и Эмили вздрогнула, будто очнувшись от сна.
– Эй, – сказал Шеп, нежно беря ее за плечи. – А ты действительно стала нервной.
Кожа ее казалась такой мягкой под огрубевшими ладонями Шепа. Он надеялся, что Эмили не оттолкнет его, не потребует, чтобы он больше никогда не касался ее.
– Мы всегда любили дождь, помнишь? Мы называли его нашей музыкой, нашей серенадой, симфонией природы, которая звучит, пока мы…
– Не надо, – шепотом прервала его Эмили.
– Не надо? – эхом отозвался Шеп, глядя ей в глаза. – Не надо вспоминать, как это было прекрасно, когда мы занимались с тобой любовью? Не надо вспоминать то, что было между нами? Даже я, журналист, не могу найти слов, чтобы описать это… Ты просишь о невозможном, Эмили. Я никогда не забуду о том, что мы пережили вместе. И я никогда не перестану любить тебя всем сердцем, душа моя, жизнь моя.
– О Шеп… – Глаза Эмили наполнились слезами. – Я никогда не сомневалась в том, что ты любишь меня, но это не спасает ситуацию, потому что я не могу жить…
Шеп нежно сжал в ладонях щеки Эмили.
– Я знаю, дорогая. – Он наклонился к ней. – Я знаю… – И завладел ее губами медленно, мягко, но настойчиво. Проведя языком по ее нижней губе, он проник внутрь и нашел ее язык. Эмили против воли ответила на его поцелуй.
Шепа окатило горячей волной. Он продолжал ласкать губы Эмили, наслаждаться сладостью поцелуя, упивался ею, словно путник, истомленный жаждой. Сердце учащенно билось в груди, кровь вскипала в жилах. Только однажды он оторвался от губ Эмили, чтобы перевести дух, а потом они снова слились в поцелуе, забыв обо всем на свете.
Внутри Эмили пульсировал почти болезненный жар, который постепенно охватывал ее, точно жидкий огонь, от которого ныли груди и бешено колотилось сердце. Эмили купалась в огне желания, который разгорался все жарче, грозя поглотить ее. Она обняла Шепа, чувствуя под пальцами его напряженные мускулы, а он погрузил пальцы в ее шелковистые волосы. От нахлынувшего желания у Эмили перехватило дыхание.
«Остановись, дурак!» – приказал себе Шеп. Он снова вел себя как эгоист, идя на поводу у своего желания. Зачем он дает волю своим чувствам? Сейчас он не должен видеть в Эмили желанную женщину. Даже если бы она не была беременна, он не должен обрушивать на нее шквал своих эмоций. Сейчас не время. Он не имеет права навязывать себя ей, соблазнять ее, как он умел это делать. Он не хотел становиться просто любовником Эмили, ему мало было только физической близости – он должен был прежде всего вернуть ее доверие и любовь.
Поэтому он медленно и неохотно поднял голову и стоял, тяжело дыша, пытаясь восстановить контроль над собой. Он поглядел на Эмили, которая как раз подняла ресницы, и чуть было не застонал при одном взгляде в ее затуманенные страстью серые глаза. Чуть приоткрытые губы Эмили были еще влажными, они словно призывали Шепа снова завладеть ими. Убрав дрожащие руки с ее волос, Шеп сделал шаг назад, так что Эмили пришлось убрать руки с его плеч.
Глаза их встретились, и они так и стояли, глядя друг на друга. Оба молчали.
– Ах, Эм, – пробормотал наконец Шеп срывающимся голосом, но больше не смог произнести ни слова.
Эмили как-то сразу сникла, отвела взгляд и покачала головой.
– Этого… этого не должно было произойти, – сказала она, чувствуя, как кружится голова. – Мы всегда хотели друг друга – и оба хорошо это знаем. Тебе достаточно коснуться меня, и я буквально таю. Ты вряд ли забыл это. Если бы одного секса было достаточно, чтобы сцементировать брак, мы состарились бы вместе, как и собирались. Но для настоящего семейного счастья нужно больше, гораздо больше.
– Я знаю, – тихо ответил Шеп.
Эмили снова повернулась к нему, на этот раз глаза ее потемнели и горели гневом.
– Нет, ты не знаешь, – сказала она, повысив голос. – В этом-то все и дело, Шеп, ты не знаешь. Но я тоже виновата. Я была слишком уверена в том, что со временем смогу заставить тебя это понять. О, как я была самоуверенна, не сомневалась в том, что если буду любить тебя, буду твоей женой, твоей второй половиной и твоим лучшим другом, то смогу победить твою замечательную работу. Нам было бы так хорошо вместе, если б ты подольше был со мной, постарался бы сделать так, чтобы работа не мешала семейной жизни.