Стражники побежали исполнять приказание СекстАккорда, которое означало, что нахала Увел-Треза, занимающего должность Главного Интенданта, следует повесить. Его собирались вешать уже много раз, но нахал Увел-Трез всегда ловко избегал смертной казни. То он подсовывал на виселицу кого-то другого, и того вешали (а когда разбирались, было поздно), то, совершенно ни с чем не считаясь, Увел-Трез брал топор и разрубал виселицу на глазах у царя. Но делал он это так смешно, что царь всегда плакал (а это означало, что ему весело). И нахал Увел-Трез продолжал занимать свою должность. Ведь, несмотря ни на что, СекстАккорд его ценил. На своем месте Увел-Трез был незаменим, ибо благодаря своему хамству и нахальству мог раздобыть или достать себе и царю все, что угодно.
Увел-Трез стоял на небольшом пригорке рядом с пушкой СФОРЦАНДОЙ и и двумя огромными бочками со сгущенкой. Он следил, как слуги наливают сгущенку в шоколадные снаряды. Увидя приближающихся к нему посланцев царя, Увел-Трез сначала насторожился, а потом, нахально ухмыляясь, облокотился на одну из бочек.
— Ну что, — обратился он к посланцам, — опять какую-нибудь гадость затеяли? Может, за мной пришли?
— Точно. Ты угадал, Увел-Трез. Царь велел тебя повесить, и мы с радостью исполним его приказ.
— Ха-а-а! — засмеялся Увел-Трез. — А больше ничего не хотите? — - и он, нахально плюнув в сторону говорящего, показал огромный кукиш. — Нате, вешайте!
Старший стражник, не выдержав хамского обращения, помчался вперед, стараясь схватить Увел-Треза, остальные бросились за ним.
Но Увел-Трез, видимо, все заранее рассчитал. Он подбежал к бочке, открыл ее затычку, схватил топор и ударил по одной из досок. Она тут же треснула и выбросила наружу огромную струю сгущенки. Увел-Трез напряг силы и столкнул бочку вниз, прямо на приближающихся стражников. Разгоняясь и ударяясь о камни, бочка стала разливаться и, разбрызгивая свое содержимое, помчалась на противников. Те не успели увернуться, и вскоре все трое, облитые с ног до головы молоком и похожие на снеговиков, кубарем катились с пригорка прямо к царю, подошедшему посмотреть, что будут делать с Увел-Трезом.
— Караул! Сила нечистая! — закричал тонким голосом МалУва, самый ехидный министр, всегда и везде сопровождающий царя в его походах.
ЛяДоФ открыл рот от изумления, нагнулся и спрятался под стоявшую недалеко телегу. Ехидный МалУва шмыгнул туда же.
«Молочные снеговики» и бочка пронеслись мимо и скрылись в лесу.
— Ой! Да что же это такое? — запричитал «Царь-Наоборот», вылезая из-под телеги (министр МалУва все еще прятался меж колес).
Неожиданно перед царем появился нахал Увел-Трез с топором в руках. Увидя его, Секст-Аккорд испуганно втянул голову в плечи.
— Ты что, ты что? Убить меня хочешь? Что тут происходит? — пробормотал «Царь-Наоборот».
— Что ты, Величество, никого убивать я не собираюсь. Просто бочку со сгущенкой хотел починить. А тут эти... трое. Мешать стали — вот она на них и вылилась.
— Ха! Так, значит, это были мои слуги? — спросил СекстАккорд и заплакал от радости. — Ой, не могу! Пойдемте, посмотрим их. Они еще живы?
— Идем, Величество! — сказал Увел-Трез и, нахально подхватив под руки царя и его министра, потащил их вниз.
— Да не спеши ты, — умолял его «Царь-Наоборот». — Видишь, нашему Величеству трудно за тобой поспевать.
— Ничего не случится с тобой, — говорил Увел-Трез и нахально толкал царя и его министра вперед.
— Да послушай, Увел-Трез, как ты можешь с нами так обращаться? Ведь мы не ровня тебе. Ты просто хам, а мы твои господа. Ты должен с нами быть почтителен, — пищал министр МалУва. — Может, ты не любишь своего царя? А? — спросил он ехидно.
— Да пошел ты! — отмахнулся от него нахал. — Будто ты сам его очень любишь?
— Вот видите, видите? — подначивал МалУва Секст Аккорда.
— Он, он...
Но царь перебил его:
— Да подождите Вы, не ехидничайте. Ну что с ним сделаешь, если он хамом родился! Его и так никто не любит за это.
— Да, но Вы же его хотели повесить, — все еще подначивал царя министр.
— Разве? А я уже и забыл об этом. Не до того сейчас. Я должен увидеть этих «Снежных людей»...
Тут они услышали громкие крики, и перед ними предстала необыкновенная картина.
Два «Снежных человека», извиваясь, валялись на земле, а их со всех сторон облизывали любимые псы СекстАккорда Чик и Шкал. «Снеговики», боящиеся, видимо, щекотки, безудержно хохотали и кричали. Третий стражник, смешно подпрыгивая и без конца размахивая руками, стремглав бежал к реке. Над ним летел огромный рой пчел, без конца пикирующий на несчастного.