Услышав внезапный свист неподалеку, она увидела, как из темной, заросшей низины показались две безрогие самочки. Их уши дергались, одна жевала траву, облизывая влажный нос, другая оглядывалась, замерев на месте. Следом вышел вожак с гордо поднятой головой, рыжим окрасом и редкими пятнами на боку. Крупный, фунтов двести, с огромными, величественными рогами. Зорко присматривая за своим гаремом, олень принюхался к воздуху и медленно скрылся в соседних зарослях.
На чем она остановилась? Ах да, Лектер. Не самый легкий вопрос. Чего она хочет сама? Получить значок агента, держаться подальше от таких, как Крендлер, переехать из общежития куда-нибудь за город и больше не быть одной. Быть с тем, кто видит, что у нее на душе и все же принимает такой, какая она есть. В качестве друга, брата… любимого?
Эбигейл не была уверена, что способна любить. Может, ее гены проснутся в самый неподходящий момент, и она сама возьмет в руки нож и пойдет убивать ради него. Эбигейл тяжело вздохнула. Говорят же, яблоко от яблони недалеко падает. Насколько она похожа на отца?
Рано ли говорить, что-то, что она чувствует к Уиллу, хоть отчасти связано с любовью? И если да, сможет ли она его отпустить? Эбигейл не хотела вести себя как папа. Уилл должен сам решить, захочет он оставаться рядом или нет. Тем проще, что теперь с ним не пройдут никакие манипуляции, ведь он видел и чувствовал ее, как самого себя.
Не этого ли хотел Лектер? Узнать Уилла и чтобы Уилл узнал его самого, иначе зачем вообще приводить его в дом? Чесапикский Потрошитель, который ищет друга. Очень смешная шутка. Судя по тому, что она успела узнать о его персоне, доктор всегда убивал ради развлечения. Жертвы долго мучились, так что с его садистскими наклонностями он в самый раз мог решить поиздеваться над Уиллом, минуя ФБР и полицию.
У Эбигейл закралось жуткое подозрение. А был ли тогда визит Фредерика таким уж случайным? Или ее приход к Уиллу? Кроуфорд и его предложение? Зверь, вышедший на охоту так вовремя? Что, если Лектер управляет ими откуда-то сверху, дергая, как кукловод за ниточки? Она никогда не встречала доктора, но с каждой такой мыслью он становился похож на языческое божество: человеческие жертвы, перипетии судьбы, всевидящее око…
Хруст ветки неподалеку заставил ее вздрогнуть.
— Стой! — молодой парень поднял руки, выходя из зарослей. — Только не стреляй!
Сжимая винтовку, пока сердце пыталось выскочить через горло, Эбигейл присмотрелась. Она знала эти вьющиеся светлые волосы, голубые глаза и совершенно не подходящие для леса мокасины. Он был на суде, когда ей пришлось давать показания перед семьями погибших, мечтая провалиться сквозь землю от обжигающего стыда.
— Ты Бойл. Николас Бойл. Какого черта?
Парень явно не был любителем леса, он успел где-то разодрать колено, вляпаться в мокрый лишайник и теперь хлюпал одной туфлей.
— Ладно, спокойно, — он все еще держал раскрытые ладони перед собой, будто пытался успокоить бешеное животное. — Я всего лишь хочу поговорить.
— В лесу? — она перехватила винтовку так, чтобы в любой момент можно было если не выстрелить, то хотя бы засадить прикладом в лицо.
— А какой у меня был выбор? После суда тебя взяли под защиту свидетелей. Ни номера телефона, ни адреса, даже Лаундс не знала, где ты прячешься!
— Лаундс? Откуда вы знакомы?
— Она брала у меня интервью во время расследования, вот откуда.
Это походило на правду. Во время расследования она мало что соображала: ее без конца допрашивало ФБР, журналисты караулили под зданием суда, мать истерила по телефону, что им не позволяют встретиться, а Эбигейл приходилось лавировать, словно рыбке между сетей. Одно неосторожное слово, и она села бы в тюрьму за соучастие.
— И о чем ты хотел поговорить? Я все сказала на суде. Мой отец не убивал твою сестру, это был Подражатель.
— О нем я и хотел поговорить, — Бойл фыркнул, держась за лоб. — Слушай, я ничего не имею против тебя. Ты правильно сделала, что зарезала своего папашку, богом клянусь, я бы отдал что угодно, чтобы самому быть там и видеть, как он подыхает и мучается.
Эбигейл едва не скривилась от отвращения.
— Полиция наверняка занимается этим делом.
— И что? Полиция ни на что не способна.
— А я?
— А ты папина дочка, — прозвучало как оскорбление.
— Ты ничего обо мне не знаешь.
Бойл неприятно рассмеялся.
— Может, ФБР ты и обвела вокруг пальца, но меня не обмануть. Я поспрашивал о тебе в школе сразу, как ты исчезла. Помнишь Мариссу Шур? Я помню. Она единственная, кто считал тебя невиновной. Где она закончила?
У Эбигейл закружилась голова, а живот скрутило от страха. Подражатель убил Мариссу сразу после того, как та навестила ее в больнице, будто специально, чтобы у Эбигейл было алиби. Будто кто-то занял место Гарри и теперь присматривал за ней.
— Ты наверняка знала все про папашку, неужели у него не появлялось новых друзей в последнее время? Или, может, он вел себя странно? Этот фанат должен был с тобой связаться каким-то образом, не зря же он убил мою сестру, как твой урод-отец!
Ей не нравилось, когда на нее кричали, и Эбигейл отчеканила:
— Я. Не знаю. Кто Подражатель.
Она отложила винтовку в сторону, поставив на приклад, чтобы ненароком не искушать себя.
— Что, совсем ничего?
— Совсем.
И уже сказав это, Эбигейл поняла, что это не совсем правда. Отец действительно вел себя странно, просто она никогда не думала, что это было связано с Подражателем. Гарри никогда не отличался философским складом ума, но за несколько месяцев до того злополучного вечера вдруг стал задумываться о будущем, бубнил что-то под нос и что-то мысленно переваривал. Его забота об Эбигейл удвоилась, получив второе дыхание, стала легче и одновременно… фатальнее. Будто он знал, что скоро всему придет конец.
Несколько раз он задерживался после работы, а накануне и вовсе был странный звонок: незнакомый мужчина спросил ее папу прямо по имени.
— Ты что-то знаешь.
Видимо, часть мыслей все-таки отразилась на ее лице, Бойл приблизился.
— Нет.
— Не ври мне, — он нахмурился, продолжая загонять ее в угол.
— Я уже сказала, что ничего не знаю.
— Не ври мне!
Он схватил ее за плечи и впечатал в дерево. Эбигейл больно ударилась головой о жесткую кору. Его длинные пальцы, как клещи, сдавили ее плечи сквозь куртку.
— Не смей врать мне! — крикнул он. — Это ты, ты и твоя чокнутая семейка виноваты, что Кесси умерла! Не смей, блядь, смотреть мне в глаза и врать. Я знаю, что ты помогала ему. Видел по твоему лицу, тебя выдало чувство вины, сука.
Он еще раз стукнул ее о дерево, и у Эбигейл потемнело в глазах от боли. Она судорожно нащупала на поясе застежку, но Бойл сжал ее руки со всей силы, и она вскрикнула, распугав нескольких птиц. Ей стало страшно. Полицейские слишком далеко, чтобы вмешаться. Да и вмешались бы? Нет, они смотрели бы, как Бойл по праву выбивает из нее дерьмо, и остановили его только, если бы ей грозила реальная опасность. Или и вовсе списали бы на несчастный случай.
Может, это они направили его за ней? Эбигейл попыталась освободиться, пнув его по колену.
— А ну отпусти меня, мудила!
Бойл скривился, но хватка осталась прежней.
— Отпусти, отпусти! ОТПУСТИ МЕНЯ!
Она продолжала выворачиваться, как вдруг ей в лицо прилетел локоть, и на секунду она вообще отключилась. В следующий момент Бойл побледнел и вдруг освободил ее, сделав несколько шагов назад. В его груди торчал охотничий нож по самую рукоять.
Это… это случайность. Звон в ушах перекрыл звуки леса, ничего не понимая, она смотрела, как Бойл упал на спину, и сухие листья всколыхнулись от земли. Красное пятно растеклось на клетчатой рубашке, он разжал руки, и те безвольно упали по обе стороны от его тела. Наступила давящая, абсолютная тишина.