От улыбки заболели щеки, и она махнула рукой.
— Ой, да ладно тебе. Он же психиатр. Небось столько признаний на кушетке слышал, что сам может целый вечер только про сексуальные девиации рассказывать. Руку даю на отсечение, у него есть в запасе очень интересные случаи, — она продолжила его дразнить. — Ну так что? Как оно? Наблюдать за ними.
— Я не наблюдал, — покачав головой, Уилл тяжело взглянул на нее в ответ. — Я там был.
— С какой стороны?
— В смысле?
— Ну, сверху или снизу?
У Уилла смешно вытянулось лицо и открылся рот. Ее гомерический хохот эхом раздался на всю кухню.
— Господи, не смотри на меня так, ты же не монашка! Гомосексуальный секс тоже существует. Я вот однажды встречалась с девушкой почти два месяца, пока была на практике от университета в Джорджии. И до сих пор не уверена, кого предпочитаю.
Уилл выглядел, будто ненадолго потерял землю под ногами.
— Я просто никогда не… — он тяжело вздохнул, и у Эбигейл вдруг екнуло сердце от печали, отразившейся в его глазах. — Это тяжело объяснить. Я чувствую только то, что чувствуют ко мне. Если мое тело кажется привлекательным и возбуждающим, я перенимаю это. Сам же я просто не знаю, что мне нравится, или с кем, где и как, какого пола, какого поведения. Секс никогда не был «для меня». Это было то, что испытывали другие и насколько нравится им.
— Ты шутишь? — Эбигейл похолодела изнутри. — Никто не спрашивал, что тебе нравится?
— Бесполезно спрашивать.
— Ты все равно подстроишься, хочешь того или нет, — перевела она, и Уилл кивнул. — А просто влечение к кому-то? Ну, к незнакомому человеку в толпе или не знаю, кто просто прошел мимо?
По озадаченному выражению лица, она поняла, что Уилл не понимал, о чем его спрашивали.
— Ладно, окей. А как Лектер? У него же похожий дар? Как он с этим жил?
— Он научился притворяться лучше, чем я, и может одновременно заниматься несколькими делами.
— Хочешь сказать, когда он трахается, то думает о чем-то другом?!
— В том числе.
Несколько долгих секунд она пораженно смотрела перед собой, представив в голове Лектера, распивающего чай и читающего какой-нибудь трактат, пока Алана занималась с ним сексом, и тряхнула головой.
— А знаешь? Давай закончим эту тему.
— Спасибо, — Уилл выдохнул с облегчением. — Допивай чай, и поедем уже, пожалуйста.
— Ага.
Эбигейл рассеянно кивнула и, дожидаясь, пока хлопнет входная дверь, застыла на кухне, не двигаясь. Кое-что, что сказал Уилл, натолкнуло ее на идею. Она вымыла кружку и напечатала на сотовом в окошке для текстовых сообщений: «мой телефон +12276551857, чтобы больше не рисковать личной встречей». Побоявшись звать его вслух, она оставила сотовый на столе и выждала одну или две минуты, пока экран не погас.
Да или нет, доктор Лектер. Да или нет.
На вкус Уилла здание ФБР имени Эдгара Гувера в Вашингтоне бессовестно уродовало Пенсильвания Авеню: огромное, грязно-бежевое, словно собранное из картона неумелой, грубой рукой. Строили в годы холодной войны и хоть старались отойти от еще более ужасного и безвкусного стиля брутализма — или «beton brut» с французского, что значило «необработанный бетон», изобразить что-то путное им не удалось. На первом этаже так и вовсе забаррикадировали все черным гранитом, не оставив ни единого окошка. Уилл окинул строение взглядом, сожалея, что оно бессмысленно загораживало закатное небо.
С одной стороны девять этажей, с другой — одиннадцать. Два разных входа для посетителей и персонала. Две разные системы лифтов, дублированные пожарные лестницы, наземная и подземная парковка. В подземную они и направились. Эбигейл показала временные пропуски свой и свеженапечатанный для Уилла охранникам на посту и поехала по длинному спуску вниз, под гнет тяжелых стен и перекрытий, прямо в угрюмый зев здания.
— Тут захочешь, бомбой не взорвешь, — безрадостно хмыкнула Эбигейл.
— Самые неприступные крепости всегда боялись не осады.
— А чего?
— Предательства.
Они обменялись взглядами, разделяя невысказанные мысли. На четвертом подземном этаже Эбигейл припарковалась, и Уилл вышел вслед за ней под флюоресцентный, жужжащий свет и вдохнул плотный, сухой подземный воздух.
— Просто прелесть. Я прям чую, как нам здесь рады, — пытаясь разрядить обстановку, неловко пошутила Эбигейл.
— Ждала красную ковровую дорожку?
— Как минимум. И фейерверк. Ладно, нам на два этажа вверх, там лаборатория. Говорят, лучшая в штатах.
— По словам самой лаборатории? — они переглянулись, невесело улыбаясь.
Лифтовая кабина — шумная, тяжелая, гудела всю короткую дорогу наверх, и створки открылись со скрежетом на пустой коридор. Высокие потолки, серые, неброские стены, яркий свет. Казалось Эбигейл знала, куда идти и среди множества дверей выбрала одну, которая вела в другой коридор, а затем и в несколько просторных помещений. По углам стояли инкубаторы, климатические и сушильные шкафы, заполненные реактивами, пробирками и пробами. Уилл узнал коробочки с некоторыми растворителями и красителями, которыми пользовались в лаборатории при полиции, однако о содержимом некоторых полок ему приходилось лишь догадываться. Что-то более селективное, узконаправленное и чувствительное к структуре образцов. О доступе к таким реактивам не стоило даже и мечтать.
Возле ламинарных боксов и боксов биологической безопасности она нашли Катц. На губах алела помада, и красный отпечаток остался на лицевой маске, лихо свисающей с одного уха. Она услышала шаги и обернулась.
— А, вот и сладкая парочка. Добро пожаловать в подземелья.
— Кто сказал про сладкое? — послышался заинтересованные голос Зеллера из другой комнаты.
— Не отвлекайся, Брай! Мне нужны результаты днк по волосам Фостера.
— Он итак уже сидит в тюрьме девять лет, еще денек подождет.
Покачав головой, Катц сняла перчатки и пожала руку Эбигейл и Уиллу. Не дернувшись, даже не подумав, что касаться психа вроде него опасно — он уловил вызов и что-то вроде послания «я могу с этим справиться, а ты?». Он непроизвольно улыбнулся, и Катц просигналила ему бровями, приняв это за ответ.
— Чем заняты?
— В то время, когда не разбираемся с серийными убийцами, хочешь сказать? Обычная рутина. У нас на пересмотре двести с лишним дел, работы хватает.
— Пересмотр?
— Ага, оборудование раньше было не таким точным, многие дела, основанные на отпечатках и ДНК пробах, снова подняты из архивов.
— Я пойду за Прайсом, подожди меня здесь, — прежде чем уйти, Эбигейл сжала плечо Уилла.
Беверли будто только и ждала, чтобы остаться с ним наедине.
— Все думала, откуда я слышала твою фамилию. А потом я вспомнила про методичку «Как определить время смерти по деятельности насекомых». Пришел показать лабораторным крысам класс, а, красавчик?
— Добавить альтернативную точку зрения.
— Бубен захватил? Шаманские танцы голышом?
— Кто-то явно пересмотрел шоу про экстрасенсов, и этот кто-то не я. Если хочешь увидеть меня голым, стоило просто попросить.
Катц хихикнула, уперев руки в бока, и обошла его кругом.
— Выглядишь гораздо лучше. Осталось постричь, и девушке не стыдно будет выйти с тобой в люди. Надеюсь, ты говоришь о чем-то, кроме работы?
— Какой еще девушке? — спросил Уилл, слабо веря, что такая найдется.
— У меня много соперниц?
— Я не самая лучшая компания на вечер.
— Это уж я сама буду решать. Что пьешь? Коктейли, изысканные вина или старый добрый виски?
— Предпочитаю Догфиш.
— Неужели еще один ценитель хорошего пива? — она заинтересованно приподняла бровь, открыла рот, чтобы добавить что-то еще, как вдруг уставилась куда-то ему в грудь. — Классная ткань, и очень знакомая рубашка. Не совсем в твоем стиле, да? Ты взял ее у Лектера?
Привлеченный шумом, в комнату не спеша зашел Зеллер, принеся с собой запах разлагающихся тел и формальдегида.
— Что, Грэм, ты теперь маньяк-переодевашка?
Уилл фыркнул. Чувствуя себя идиотом и смотря на их ожидающие лица, он тяжело вздохнул и сложил руки на груди в защитном жесте.