- И для каких целей-то он нужен?
- Нет, я понимаю, что это странно. Но надо же все способы опробовать, - здесь он наклонился к моему уху, опасаясь, видимо, что невидимые духи на пустынном дворе услышал его признание.
Однако духи все же материализовались - хлопнула дверь подъезда, раздались шаги, и кто-то осуждающе зацокал языком.
- Милуемся, значит, - услышала я вдруг за спиной надтреснутый, но уверенный голос Фроловны. Мы с Валерием одновременно обернулись. Перед нами стояла, уперев руки в боки, сама бабка свет Фроловна, престарелая жена председателя и еще какая-то старушка, которая каждый вечер выгуливала своего большого черного кота на поводке. Одновременно со своим меланхоличным котиком пожилая женщина выгуливала и своего внука, маленького и инфантильного Ванечку.
- Мы не милуемся! - Я отпрянула от Валерия. От такой перспективы меня даже немного затошнило. Ему стало смешно.
- А то мы не видим. - Закудахтала Фроловна.
Естественно, не видите!
- Это, конечно, не наше дело, - несколько брезгливо меня оглядывая, произнесла бабка с котом, который, по-моему, очень сильно хотел домой - такой тоскливый и замученный у него был взгляд, - но иметь четырех мужчин одновременно - это чересчур для такой молоденькой девушки.
- Да вы ничего не понимаете! - топнула я ногой от бессилия что-либо им объяснить.
- Мы-то понимаем. Отцу до тебя дела нет, мать смоталась к слонам, бабушка одна приличная, да и то, в другом городе, - поджала сухие губы Фроловна. - А ты и рада без присмотра вытворять такое, пока он в своей секте. Да в наше время...!
- Семейка разврата и порока...
- Мы себе этакой безобразности не позволяли...
- Безбожники и отступники от православной веры...
- Чтили...
- Дамы, дамы, - вмешалась культурная жена председателя, - ну зачем вы так? Может быть, Катя и этот молодой человек просто друзья?
- Ага, - друзья-целовальники, - ядовитым хором сказали бабки и, одарив меня осуждающим взглядами, будто я Родину предала, пошли во дворик. Кот и Ванечка, пессимистично взглянули на меня и поплелись вслед за добренькими бабушками.
Валерий, до этого молчавший, беззаботно засмеялся. Его изрядно позабавила эта ситуация. По-моему, он больше прикидывается идиотом, чем есть на самом деле.
- Четвертый, значит? Это ты мою Ниночку, что ли, беспутством... ммм... некоторым заразила?
- Конечно, - огрызнулась я, злясь на престарелых соседок за то, что они так не вовремя появились, и одновременно открывая дверь, ключ к которой нашелся на самом дне сумки.
Четверо парней!
А этот идиот еще и Нинку приплетает! Да знал бы он, сколько у нее парней было, и скольким она ради удовольствия мозги проедала...!
Я скрылась в подъезде, вся красная, как рак. Что за насмешка судьбы, у меня ведь, можно казать, было лишь немного Антона, а после того, что я ему устроила, теперь и вовсе не будет, а тут эти выжившие из ума старушки утверждают, что у меня четыре друга. Ирония судьбы!
- Екатеринка, - позвал меня Валерий, который, как оказалось, зашел следом за мной, - ты фото-то мне дашь?
- Не дам я ничего, - не собиралась я подставлять Нинку. Представляю, какой грандиозный скандал меня ждет, если подруга узнает о чем-то подобном. К тому же Бабу Ягу я почти перестала опасаться.
- Очень прошу тебя. - Не собирался сдаваться ее поклонник, которого я уже не боялась, а тихо ненавидела.
- Я не дам фотографию, - твердо сказала я, нажала на копку вызова лифта, быстро села в него, пока Баба Яга не опомнился, и поехала наверх, на свой родной двенадцатый этаж, слушая недовольный кашель мотора и его недовольные, едва ли не предсмертные хрипы. Несчастный жаловался мне на то, какие тяжести ему приходится поднимать.
- У всех свои проблемы, парень, - вздохнула я. Надо же, чуть-чуть пообщалась с Валерием, так стала уже с лифтами беседовать.
Когда его дверки распахнулись, я первым делом вместо долгожданной площадки двенадцатого этажа, увидела чуть запыхавшуюся физиономию Валерия, которая радостно и одновременно просительно маячила передо мной. Как я говорила, этот парень был не на много выше меня, поэтому я едва не столкнулась с Бабой Ягой нос к носу.
- Ты чего? - отпрыгнула я в сторону. Какая же я ловкая в случаях опасности загляденье! А то, что этот дебил несет какую-то угрозу, я нисколько не сомневалась.
- Дай, пожалуйста, фотографию? - все с той же улыбкой попросил он. - Я ее верну, честное слово. Прямо сегодня. Главное, чтобы на ней Нина улыбалась. И была реально счастлива.
- Отстань. Слушай, у меня нет никаких фотографий, - выдохнула я, жалостно глядя на собственную дверь.
- Катюша, я выполню любое твое желание! Просто дай фото моей любимой. Я ведь всего лишь хочу сделать нас...
Дальнейшую его пламенную речь я перестала воспринимать, зато прислушалась к шуму за собственными дверьми. Кажется, именно в нашей квартире играет громкая музыка, кто-то смеется, веселится и, кажется, даже поет. Навалило, блин... гостей. Как же мне надоело приходить домой и встречать там непонятно кого и непонятно в каких количествах.
- ...поэтому мне очень нужно фото счастливой Нины, - закончил тем временем мой спутник, которого я, будь мужчиной, спустила бы по лестнице.
- Нинка не любит фотографироваться, - слабо соврала я, обдумывая, как проникнуть теперь домой и избежать попадания в квартиру этого субъекта. Уйти в магазин и убежать через второй вход? Или пойти сразу к Нинке домой? Пусть сама прогоняет Бабу Ягу свою помешанную. А у меня и без него проблем выше крыши.
- Она очень красивая, - тут же нашел железный аргумент Валерий, - красивые девушки любят камеры.
- Нинка не такая,- неуверенно сообщила я, хотя подруга просто обожает фотографироваться у профессиональных фотографов - снимков с сетов у нее дома до фига и больше, - и выпалила, - слушай, мне тут в магазин забежать надо, так что я пойду, пожалуй.
Я не успела сделать и шага по направлению к лифту, как дверь нашей квартиры с шумом распахнулась. На площадке вместе с громкими и мелодичными звуками роко-попса (эта песня была на пике популярности в конце девяностых) появилась высокая шатающаяся личность, обладающая длинной и волнистый шевелюрой, забывшей о том, что такое расческа уже как лет пять назад. Дверь личность открыла размашисто и чуть не заехала по носу Валерия. Тот негромко выругался.
- О, - сказал длинноволосый, - а вы ко мне?
Что значит ко мне? Тут я живу! Об этом факте я и поторопилась сообщить мужчине.
- Так это ты, маленькая хозяйка! - непонятно чему обрадовался гость и поманил меня и Валерия в квартиру. Нам пришлось зайти, а длинноволосый дядька, сказав, что пошел курить в подъезд, потому что "балкон заняли" какие-то "железные дровосеки", слегка покачиваясь, вышел на лестницу. Ясно, очередной знакомый Томаса, а, судя по обуви и раздающимся голосам, перекрывающим громкую музыку, таких знакомых у нас полный дом.
- Какой ужас, - в какой-то эстетической панике начал озираться по сторонам молодой человек, - кто тут живет?
- Я тут живу. - Сварливо отозвалась я.
- А такое чувство, что это резиденция этого, раскрашенного демона... Мерилина Мэнсона. Ну и интерьерчик, кошмар какой-то. Нужно вздернуть дизайнера всего этого.
- А Нинке нравится, - мстительно сообщила я. - Особенно вот его она любит, - ткнула я в сторону молчаливого Чуни, с немой тоской взирающего на нас с противоположного конца коридора.
- Да мне тоже, в общем-то, - пробормотал Баба Яга, - а это что за радиоактивный зубастый колобок, на которого кого-то сверху стошнило? - и, не стесняясь, указал пальцем на тотем. По-моему, тот обиделся. Я бы тоже расстроилась, если бы мне сказали, что у меня вместо волос чья-то полупереваренная еда.
Хмуро взглянув на незваного гостя, я собралась с силами, чтобы сказать о том, что ему пора домой. Валерий, правда, так не думал. По-моему, он решил взять меня измором. Рассуждая о том, как же у меня шумно и людно, он преспокойно разулся и прошел по коридору вперед, разглядывая с неподдельным изумлением папины картины. Музыка заглохла, кто-то заорал, что надо "петь всем вместе нашу молодежную", и уже через пару мгновений большой сводный хор заорал веселую рокерскую старых лет песню под чью-то гитару.