- Да, после «Цыгана» - это впрямь нелегкая задача, - усмехнулся Мольнар, - хотя и соблазнительная.
- Что вам сделал мой бедный «Цыган»? Вы все на него кидаетесь?
- Я - нет. Я кинулся тебе на грудь после премьеры… Но знаешь, тут все бедные, а от «Цыгана» несет деньгами.
- Боже мой, как все любят считать в чужом кармане! - вздохнул Кальман. - Денег у меня никогда не будет…
- Ты слишком расточителен… Эй, приятель, что вы делаете? - закричал Мольнар на официанта, хотевшего унести тарелку Кальмана. - Господин едет в Вену. Слейте соус в стеклянную банку и вручите ему.
- Слушаюсь, - бесстрастно сказал официант.
- Ты недобро шутишь, Ференц, - Кальман дрожащими пальцами достал сигарету и чиркнул спичкой.
- Безумец! - закричал Мольнар. - Мог бы прикурить от моей сигары.
Странно, но после второй выходки Мольнара Кальман не дрогнул.
- Мне понравилось твое сравнение с Антеем, - сказал он благодушно. - Но ведь родина - не только земля или трава. Для меня наш старый Королевский театр тоже родина. И эта родина явится ко мне в Вену. Не Магомет к горе, а гора к Магомету.
- Что это значит, Магомет?
- А то, любезный Мольнар, что я добился приглашения нашей труппы в Вену с «Цыганом-премьером».
- Ну знаешь!.. - И впервые острый, находчивый Мольнар растерялся: приглашение в Вену было заветной и, как все считали, несбыточной мечтой будапештской оперетты.
- Вот ваш соус, - сказал официант.
- Благодарю вас, - Кальман хладнокровно опустил банку в карман плаща. - До встречи на новой премьере, друзья мои!..
И когда он отошел от столика, Мольнар сказал грустно:
- Похоже, этот парень становится мне не по зубам…
И все же Кальман еще не был императором. Не так-то легко вытравить из человека страх перед жизнью. Понадобится немало лет, взлетов и падений, горестей, тревог, труда и упорств, чтобы сбылось предсказание Паулы.
Но зато вся Вена повторяла шутку Легара, что после «Цыгана-примаса» старый «Иоганн Штраус-театр» надо переименовать в «Имре Кальман-театр». Прозвище держалось недолго - до оглушительного провала «Маленького короля» в исходе того же года…
БУНТ ПАУЛЫ
Даже самый умный и осмотрительный человек не застрахован от повторения своих ошибок. Легче извлекать уроки из чужих промахов и заблуждений, нежели из собственных. Известно, что наши недостатки - оборотная сторона наших достоинств, и расщепить это единство неимоверно трудно. Во всяком случае, Кальман - в точности - лишь с большей поспешностью повторил промах своего театрального начала: еще не истек год великого триумфа «Цыгана-премьера», как на сцене театра «Ан дер Вин» появился скороспелый «Маленький король» и бесславно пал. По обыкновению тяжело пережив неудачу, Кальман засел за «Барышню Суси», и, хотя порой испытывал ту подъемную, крылатую легкость, которую называют «вдохновением», сам чувствовал, что, подобно поезду, сошедшему с рельсов, валится под откос. Тема оставляла его равнодушным, и он скинул все заботы о либретто на ненадежные плечи Ференца Мартоша, так плохо распорядившегося сюжетом «Маленького короля», и помогавшему ему Броди.
Меж тем наступило лето 1914 года, воздух был наэлектризован предвестьем грядущих потрясений, и мрачному, раздраженному Кальману казалось, что земля уходит из-под ног.
Все началось с того, что, уже одетый на выход, но в пижамных штанах, Кальман нетерпеливо и настырно рылся в платяном шкафу.
- Милый, что ты ищешь? - послышался голос Паулы из ванной комнаты. - Я тебе подам.
- Я ищу свои старые брюки-дипломат.
- Зачем они тебе понадобились? Что, у тебя мало новых брюк?
- Н о в ы х? - с великим сарказмом повторил Кальман. - Весь мир - пороховая бочка. Вот-вот вспыхнет война, самое время занашивать новые штаны!
- Прости, но какая связь между надвигающейся войной и твоими брюками? - Паула вошла в комнату в капоте, расчесывая черепаховым гребнем густые каштановые волосы.
- Прямая связь. Во время войны обесцениваются деньги. Банки прекращают платежи. Мои ничтожные накопления будут заморожены. Я ничего не зарабатываю. Что остается?..
- Жить на продажу штанов.
- Не пытайся острить!
- Хорошо, я буду серьезной. Как с процентными отчислениями?
- «Цыган-премьер» выдыхается. Паршивый «Маленький король» не дал ни гроша. На «Барышню Суси», чует сердце, не прокормишь и собачьих блох. Почему мне так не везет, Паула?
- «Маленький король» был просто халтурой, ты писал его между делом. В «Барышне Суси» есть хорошие музыкальные куски, их надо будет когда-нибудь использовать, но либретто ниже всякой критики. Сколько раз я тебе говорила: нельзя либреттистов оставлять одних. У них на уме только кофе, карты и девочки… - Паула вдруг заметила, как побледнел Кальман. - Что с тобой?
Он держал в руках искомые брюки-дипломат.
- Чернильное пятно. На самой ширинке.
- Подумаешь! Отдам в чистку…
- Что-о?.. - впервые голос Кальмана зазвенел яростью. - Мы не Ротшильды, чтобы отдавать вещи в чистку. Неужели ты сама настолько разленилась, что не можешь свести пятно?
- Я только этим и занимаюсь: ты неопрятно ешь. Но я не умею сводить чернила. Сколько шума из-за каких-то грошей!
- Грошей?.. Хорошо тебе говорить. Болезнь отца съедает весь мой доход. На этом нельзя экономить. Но транжирить деньги на чистку, сахарные кости для собаки…