— Он сказал, что собирается делать дальше?
— Я не спрашивал. Мне нужно было срочно возвращаться в общежитие, пока меня не хватились. Я видел Блэка в течение получаса, причём половину этого времени он был без сознания. Мы договорились, что он не станет вмешиваться в мои дела, а остальное меня не интересовало. Видимо, он по-прежнему будет прятаться от властей, ведь его приговор никто не отменял.
— Вы не спрашивали, он кого-нибудь убивал? — обеспокоенно поинтересовался Джонс.
— Никого из тех, кого он собирался убить и в чьём убийстве его обвиняют, он не убивал. Но не потому, что не хотел — так сложились обстоятельства.
— А ты видел, как он сумел уничтожить дементоров? — это уже Малфой. Поразмыслив, я решил, что пора приоткрыть карты.
— Это не он. Я же сказал, что нейтрализовал их. Они мешали мне лечить пациента. Эгида плюс круговой Инфернус, а они стояли кучно.
Обыденность моей интонации не помешала им обоим ошеломлённо уставиться на меня. Установилась пауза, во время которой я вспоминал фамильное дерево Блэков и пытался найти на нём, кем может оказаться Джонс.
— Но дементоров почти невозможно уничтожить. — Малфой наконец опомнился и теперь смотрел на меня так, словно увидел впервые.
— Не для гранда же. Я не прибил их раньше только потому, что остерегался расследования. Редкостная дрянь, которой не место в этом мире.
В глазах Малфоя зажёгся деловой огонёк и привычно замелькали расчёты и прикидки.
— А как ты справляешься с воздействием дементоров? — было следующим его вопросом.
— Никак. Я его не ощущаю.
— Интересные сведения… — задумчиво протянул опекун.
— Мне хотелось бы получить за них что-нибудь равноценное. — Я позволил себе капельку шантажа, чтобы подтолкнуть собеседников к откровенности. — Мистер Джонс, я никак не могу определить ваше место в блэковской родословной, но это не значит, что я отчаялся угадать его. Если вы сами скажете мне, кто вы такой, вы можете взять с меня обещание молчать. Если догадаюсь я сам, я могу распорядиться этим как угодно.
Разумеется, никто из них не подумал, что я побегу сдавать Джонса, зато мой слизеринский подход вызвал у обоих невольные усмешки. Малфой победоносно посмотрел на Джонса и снова обернулся ко мне.
— Не далее как вчера я убеждал Рика поделиться с тобой его маленькой тайной, но он предпочёл расспрашивать тебя вслепую. Сказал, что это слишком неожиданные сведения и что незачем вводить ребёнка в соблазн. Я так и не сумел убедить его, что ты непростой ребёнок.
— Неодооценивать детей и их инициативу — распространённая ошибка взрослых, — невозмутимо сообщил я. — Не будем обо мне, но вон Грейнджер, например, в одиночку сумела выследить, где прячется Блэк. Была бы она лучше осведомлена о происходящем — и МакГонаголл не пострадала бы, и Люпин не оказался бы в Азкабане.
— Убедительно… — пробормотал Джонс. — Мистер Поттер, трудно переступить через привычку держать в тайне сведения, от которых зависит не только моя жизнь, но и жизни моих близких. Люциусу я был вынужден показаться, когда до меня дошёл слух, что ему известно, как избавиться от метки. Он знает меня в лицо, но упустить такой шанс я не мог.
— Понимаю, я и сам не болтаю о себе лишнее. Но бывает и такое, когда неосведомленность союзников начинает мешать делу.
— Вот и Люциус говорил, что вы можете заметить мой необоснованно пристальный интерес к Сириусу и прийти к неправильным выводам.
— Я заметил его еще в зимние каникулы, но от выводов пока воздержался. Из-за нехватки сведений.
Малфой слушал нас и откровенно веселился. Джонс покосился на его довольную физиономию.
— Да, Люц, недооценил я твоего воспитанника, — сказал он со смущённым смешком. — Ты ведь это хочешь услышать?