- Это что-нибудь меняет? - спросил я, не будучи столь искушённым в артефакторике.
- Безусловно! Как сказал мистер Гириш Човдар, это примитивная система, но не лишённая конструктивного изящества. Она не могла бы функционировать, если бы принимающий артефакт не был хоркруксом и не передавал бы силу источнику этого хоркрукса. Здесь использовано природное свойство хоркруксов, которые всегда сохраняют остаточную связь между собой и породившей их личностью, и передача силы идёт по этой связи.
- Хоркрукс, значит... - я предполагал, для чего предназначена эта конструкция, но не знал, что флюгер является хоркруксом и что она работоспособна только поэтому. - Но, насколько мне известно, отделение даже одного хоркрукса приводит к повреждению личности мага?
- Да, но если хоркрукс только один, повреждения бывают небольшие. Это обычно выражается в чудаковатости и в... - Эйвери на мгновение задумался над точностью формулировки, - ...как бы в утрировании и бесконтрольности основополагающего свойства личности. Скажем, если маг был склонен к жестокости, ему становится труднее контролировать свои агрессивные порывы. Если он от природы был робок, он становится трусливым перестраховщиком. Если он был жуликоват, он становится беспринципным обманщиком, ну и тому подобное, мистер Поттер. Время от времени находятся маги, которые готовы рискнуть - мало кто способен вообще замечать свои недостатки, не говоря уже об осознании их настолько, чтобы догадаться, какие из них станут неуправляемыми.
Теперь мне стало понятно, как на это решаются. Некто один путает свою жестокость с твёрдостью характера и не видит беды в том, что это качество усилится. Некто другой считает себя гуманистом и согласен стать ещё добрее.
- А я полагал, что назначение хоркрукса - обеспечивать возможность воскрешения его, как вы сказали, источнику, - заметил я.
- Да, но у хоркруксов есть и побочные применения. Воскрешение через хоркрукс в последние столетия непопулярно у магов - полагаю, вы заметили, что вокруг не так уж много воскрешённых? - дождавшись моего кивка, Эйвери продолжил: - Во-первых, самостоятельное воскрешение невозможно, нужен доверенный маг, который проведёт его. Во-вторых и в главных, личность возрождается весьма ущербной, она полностью подчинена своему основополагающему недостатку, который был усилен отделением хоркрукса. Из прошлого известны ужасные примеры возрождения могущественных магов - и каждый раз в них не сохранялось ничего человеческого. Это были разумные монстры, но никак не люди.
- А может некая личность считать себя настолько безупречной, что создание хоркрукса не повредит её? - я указал глазами на флюгер.
- Невежество и самонадеянность, больше ничего. Безупречных людей не бывает, и достоинство личности состоит не в том, чтобы не иметь недостатков, а в том, чтобы не идти на поводу у них.
Эйвери замолчал. А у меня появились кое-какие планы насчёт этих артефактов.
- Мистер Эйвери, вы говорите, что хоркруксы связаны между собой и с породившей их личностью. Возможно ли на основе одного из них создать поисковый артефакт для этой личности и остальных её хоркруксов?
- Интересная идея! - мгновенно загорелся Эйвери. - Човдару она наверняка понравится. Но я не знаю, существуют ли такие наработки и сколько времени это у него займёт.
- Было бы неплохо, если бы он сделал такой артефакт для меня. Если потребуется финансирование, вы мне так и скажите.
- Човдар сделает это в рамках программы академических исследований, если вы не запретите ему статьи по этой теме.
- Не запрещу, только пусть он не указывает в статьях, где и какой был взят образец.
- Договорились. А что делать с концентратором?
- Я могу подарить его Академии.
- Човдар будет доволен, он всё время жалуется на нехватку оборудования. Мистер Поттер, у вас есть ещё вопросы по этим артефактам?
- Не то чтобы совсем по ним... Допустим, маг создал больше одного хоркрукса - как это скажется на его личности?
- Мистер Поттер, это никому не известно. Даже если кто-то из магов и пойдёт на такое ради науки, уже после первого хоркрукса его личность изменится настолько, что он не позволит себя исследовать. Однако учёные сходятся в том, что при увеличении числа хоркруксов изменения личности будут не количественными, а качественными. Человеческая душа - отнюдь не картошина, которую можно разрезать на несколько одинаковых заранее вымеренных частей. Если пользоваться растительными аналогами, она скорее как луковица, с которой хоркруксы обдирают слои, сначала малозначащие, а затем всё более важные. И никогда не угадаешь, который из них окажется последним перед тем, как обнажится сердцевина.
Мне вдруг вспомнилось, что говорил о хоркруксах Том-из-дневника.
- Насколько мне известно, - произнёс я, - одни маги считают, что для создания хоркрукса необходимо убийство, другие утверждают, что этого не нужно. А вам известно, кто из них прав? Просто хотелось бы знать, был ли убийцей создатель этого хоркрукса.
Эйвери тонко улыбнулся. Ему, как прирождённому учёному, поставленный вопрос понравился безотносительно к содержанию.
- В каком-то смысле правы и те, и другие, - заговорил он. - Некоторые события в жизни человека приводят к повреждению души, облегчающему создание хоркрукса. Это не обязательно убийство, но обязательно тяжёлое травмирующее событие - разрыв с семьёй, с любимым человеком, смерть ребёнка, предательство доверенного лица. Бывают же люди, которые не получают душевных травм, убивая других людей, но их может больно задеть другое - к примеру, разорение. Для посредственного мага травма души является единственной возможностью создать свой хоркрукс, но сильный маг может обойтись и без этого. Ему нужно только добавить соответствующую часть в ритуал - и потерпеть, разумеется. Отрыв частицы души - весьма болезненный процесс.
Я ни на миг не усомнился, что хоркрукс во флюгере принадлежит Дамблдору. Магическая сила директора заметно убыла после того, как его система откачки магии была убрана из Хогвартса. На убийцу он был не похож - не при его чистоплюйстве - но и сильным от природы магом он не был. Значит, всё-таки случилось нечто такое, из-за чего его душа была травмирована, иначе он не смог бы создать свой хоркрукс. А если учесть, что концентратор был установлен в Хогвартсе лет пятьдесят назад, примерно в год его знаменитой победы над Гриндевальдом... Похоже, список моих вопросов к Гриндевальду только что пополнился.
- Мистер Поттер? - окликнул меня Эйвери.
- Да? Простите, задумался.
- Я спрашиваю - как у вас продвигается освоение вашей родовой способности?
- Ту литературу, которую вы мне дали, я прочитал. Но почти не практиковался - было негде и не на чем. Я только делал рекомендованные упражнения по тренировке пространственного воображения.
- И как они вам даются?
- Справляюсь. Там требуется точное математическое мышление, с ним у меня всё в порядке.
Эйвери просиял.
- Замечательно, мистер Поттер! Я вам тут ещё литературу припас, - он подошёл к стеллажу и вынул оттуда по одной несколько тяжёлых старинных книг. - Они на древнеанглийском, при должном старании вы сможете прочитать их. Вот эта книга - словарь. Выносить из Академии их нельзя, будете заниматься здесь. Если возникнут трудности с переводом, спрашивайте у меня. Вы надолго в Академию?
- Недели на две, полагаю. Это меньше, чем хотелось бы, но я тут не один.
- Тогда не будем терять дорогое время. Идёмте, я представлю вас герру Ланге, заведующему кафедрой высшей магии. Он предупреждён о вас и будет отвечать на ваши вопросы, а также поможет с практикой. Допуск на полигон для вас получен. Где у нас столовая, вы уже знаете.
Мы побывали у герра Ланге, а затем Эйвери выделил мне свободный стол на своей кафедре. Я обложился книгами и углубился в жёлтые пергаментные страницы.
В гостиницу я вернулся последним, как раз к позднему ужину. Парни накупили в Мюнхене всяких вкусностей и собирались есть их. Домовиков нам не назначили, поэтому Винс накрывал на стол сам, по-магловски. Он тщательно нарезал запечённое мясо и хлеб, Тед тем временем готовил чай, а Эрни раскладывал по вазочкам конфеты, пастилки и маленькие разнообразные пирожные. Похоже, они скупили половину кондитерского отдела в каком-нибудь крупном торговом центре. Грег сидел развалясь на диване, Малфой-старший устроился в кресле читать газету, а Драко кружил у стола и таскал из-под ножа Винса особо лакомые кусочки.