- Как всегда? - переспросил я.
Руквуд только усмехнулся.
- Историю знать надо.
На это нечего было возразить. Даже я прошлым не увлекался, слишком много дел и проблем у меня было в настоящем, а большинству учеников достаточно было донести нахватанные вершки до положительной оценки на экзамене по истории. Но кое-что из неё было известно каждому магу.
- В хогвартских учебниках истории написано, что вторую мировую войну развязал Гриндевальд.
- Мистер Поттер, вы сами верите в это? Не может один человек развязать мировую войну, сейчас не та эпоха, когда войны начинались только потому, что кто-то кому-то по пьяни наблевал на ботфорты. Если вспомнить философские труды по роли личности в истории, наверх выплывают люди, которые наиболее эффективно воплощают в жизнь интересы значимых слоёв и группировок социума. Гегель так и вообще называл их носителями исторической необходимости. Это Гриндевальд - порождение потребности Европы того времени в войне, а не наоборот.
- Никогда не рассматривал историю под таким углом, - признался я.
- Вы думаете, почему Дамблдор тянул с нападением на Гриндевальда? Да первое время Гриндевальд был героем, образцом для подражания, нападать на него было бы концом политической репутации. И только когда война осточертела всем и стали искать виноватых, вот тогда дуэль с Гриндевальдом стала выигрышным политическим ходом. Вот тогда мир и дружба стали мечтой всей Европы, а рассуждения о всеобщей любви и всеобщем благе - очень выгодным политическим вложением.
- По-вашему, Гриндевальд не заслужил свою репутацию?
- Не настолько, как о нём говорят. Было удобно назначить его козлом отпущения, только и всего. Вы бы знали, сколько их было таких, которые "раскаялись", "осознали" и "не подумали", едва дело запахло жареным, а Гриндевальд был идеалистом и не подсуетился вовремя. И закончил, как все идеалисты. В истории такое сплошь и рядом, вспомните хотя бы Жанну Д'Арк и её участь. Определённый вклад в общую неразбериху он, разумеется, внёс, но это ничего не решало, маглы перегрызлись бы и без него. Представьте на мгновение, что волшебства не существует и маглы проживают одни на планете. Они точно так же начали бы войну, практически в те же сроки.
- Да, Гриндевальд сам это признал, - вспомнил я. - По его же словам, его вмешательство разве что чуть-чуть ускорило её.
- Вы с ним общались? - изумлённо спросил Руквуд.
- Прошлым летом мой опекун, как глава попечительского совета Британии, побывал у него в тюрьме с инспекцией, а я сопровождал его в качестве Мальчика-Который-Выжил. Думаю, дядя Люциус лучше ознакомит вас с подробностями, - я адресовал своему опекуну приглашающую улыбку, - а я могу только сказать, что теперь Гриндевальд - с гарантией не идеалист.
- Давайте в другой раз, я сейчас спешу в Министерство, - отозвался Люциус. - Основное слушание о Долохове состоится после обеда.
- Какие у него шансы? - встрепенулся Руквуд, забыв о Гриндевальде.
- Не слишком, хуже только у Лестрейнджей. Будем упирать на то, что Долохов не коренной британец и что его освобождение произведёт благоприятное впечатление на Россию.
- А оно произведёт?
- Какая разница? Главное, чтобы в Визенгамоте так считали. К счастью, Крауч сейчас озабочен улучшением международных связей Британии, поэтому шансы всё-таки есть.
Вернувшись вечером из Министерства, Люциус сообщил, что Долохова амнистировали и что его переправят сюда, как только будут оформлены документы. Бывшие узники нуждались не только в уходе и квалифицированном лечении - им было не на что жить и некуда идти. До Азкабана Руквуд снимал квартиру, Долохов жил постоянным гостем в семействе Эйвери, а Мальсиберы владели небольшим коттеджем, разрушенным при аресте. Ничем не лучше ситуация была и у остальных азкабанцев, даже Лестрейнджей, чьё поместье было разграблено, конфисковано и продано кому-то из министерских. Малфой оказался единственным, кто вызвался приютить их всех под свою ответственность, поэтому его противники поворчали и согласились. При всей своей неприязни к его прошлому они были вынуждены признать, что бесконтрольно отпускать освобождённых на улицу было бы ещё хуже.