Глава 4
Буквально валюсь на кровать от усталости. Блаженно вытягиваюсь и прикрываю глаза. Слишком много впечатлений за один день. Они стремглав проносились сквозь меня, не позволяя до конца прочувствовать хоть одно из них. И это, несомненно, спасало. Реши я обнести себя непробиваемой броней, как запертые внутри эмоции начнут медленную и болезненную пытку воспоминаниями.
Пытаюсь переключиться: вспоминаю лица учеников. Такие разные, но всех их объединяет одно: чем ближе звонок, тем ненасытнее становится спортивный азарт в их глазах. Помнится, я тоже не отличалась особым рвением к учебе.
Безусловно, есть и так называемая «элита», которая преуспевает во всем. Мгновенно переключается с учебы на спорт и наоборот, но таких меньшинство.
Находятся и те, кто пока не до конца понимает, что здесь делает, однако они в любом случае оказались в спортивном пансионе не случайно. Хотя бы для того, чтобы точно понять, подходит ли им это место. Ну, или для того, чтобы научиться выстраивать личные границы и не поддаваться на провокации родителей.
Быть может, сейчас они занимают чье-то место. Определяются со своим будущим, в то время как кто-то рвет на себе волосы оттого, что упустил возможность поступить в один из самых престижных спортивных пансионов.
И ни один из них наверняка не знает, кто действительно выиграл в этой гонке. Кому хватило ума взглянуть по сторонам вместо того, чтобы копать там же, где кто-то другой нашел свой бриллиант.
С работы я выходила так, чтобы лишний раз не смотреть по сторонам. С ощущением, что груз минувших дней ложится на плечи ношей, которая теперь уже мне по силам. Она давно стала частью меня — превратилась во вторую, более прочную кожу. Но сколько бы лет ни прошло, доносящиеся из спортивной секции звуки и взбудораженные крики спортсменов никогда не перестанут бередить намеренно усыпленные воспоминания.
И что самое интересное: в какой-то момент я поймала себя на мысли, что это решение принял другой человек, не я.
Укутываюсь в шарф словно в скафандр и прибавляю шаг. Миную ворота, влетаю в джип и, не рассчитав, хлопаю дверью. Как будто так я точно оставлю снаружи гложущую ностальгию. Кажется, я все-таки мазохистка. Которая, при всем этом, еще и не помнит, откуда вообще взялась эта машина.
Наверное, тогда мне повредили не только спину.
Губы непроизвольно кривятся в предвкушающей усмешке. Это место, несомненно, не собирается меня так просто отпускать. И, судя по всему, мой бриллиант находится где-то на его территории.
От внезапного озарения у меня даже перехватывает дыхание. Под ребрами начинает отбивать чечетку беспокойное сердце.
Мыслить шире. Спортивная академия была и остается местом моей силы. Сражение, длинной в значительную часть моей жизни… отныне оно должно осуществляться во имя чего-то.
Переворачиваюсь на бок, и подтягиваю к себе вторую подушку. Той девочке внутри меня все еще есть, что сказать.
Наконец появляется то самое блаженное опустошение. Оно накатывает волнами, незаметно за собой в мир грез.
Сон охотно принимает меня в свои теплые объятия, и я нисколько не сопротивляюсь. Тело будто проваливается вниз. Переход к быстрой фазе сна, за которой последует непроизвольное сокращение мышц — эдакий гарант того, что ты все еще жив. Вопрос только один:
…почему я это осознаю!?
Остервенело пытаюсь открыть глаза, но тело обездвижено. Сейчас даже сонный паралич мог показаться манной небесной: при нем я хотя бы могла видеть комнату. Тут же дает о себе знать боязнь замкнутого пространства — к горлу подступает беззвучный крик, который так и силится вырваться наружу, отдаваясь спазмами в животе. И именно в этот момент усиливается чувство свободного падения.
Объятия сна превращаются в удушающий захват.
Судорожно вдыхаю воздух и принимаю сидячее положение. В глаза тут же нещадно ударяет тот самый мягкий свет, но даже он ощущается так, словно я упала лицом в ящик с гвоздями. Но не это самое страшное.
Гораздо ужаснее сам факт того, что сейчас я чувствую себя ничем не лучше пустой оболочки, из которой будто бы вынули нечто важное. Некую суть. Вывернули наизнанку, и все ради чего?
Медленно подношу руку к грудной клетке. Этот жест выходит настолько естественно и машинально, что вызывает у меня изумление: внутри ничего нет. Пустота. Так что же я пытаюсь там найти? А главное — для чего?