Повезло, что дети мне попались более-менее тактичные: тот же Эджилл — абсолютно беззлобный, хотя и до неприличия любопытный мальчишка. Возможно, если бы не он, то и остальные не решились поинтересоваться, действительно ли я — та Флорин, чей портрет висит на доске почета. Не сказать, чтобы я так уж сильно изменилась: разве что черты лица стали более гармоничными, да и нынешние коллеги отметили мой чересчур спокойный взгляд, который никак не вязался со мной в прошлом. Что до фигуры, то та по-прежнему сохраняла подростковую угловатость, которую ныне успешно скрывал черный пиджак-оверсайз.
К моему удивлению, не прозвучало ни одного вопроса о травме, и это заставило меня мысленно выдохнуть.
Знакомство с учениками и студентами я решила начать с не совсем стандартного способа: техники арт-терапии, которые сразу помогут мне лучше узнать будущих спортсменов. Понять, с чем я имею дело, чтобы подобрать эффективную систему мотивации. Даже для тех, кого сюда затащили против воли.
Задача психолога — не указывать ученикам, как жить, а предоставить все необходимые инструменты для лучшего понимания себя. Дать путевку в мир, где каждый сам несет ответственность за сделанный выбор. Так просто и так сложно одновременно. И самое страшное, что он может повлиять не только на нынешнюю жизнь.
Искренне надеюсь, что им не придется пройти через то же, что и мне. Вернуться в оболочку, которая живет по человеческим правилам, но при этом знает, что ее ждет после. По сравнению с этим блекли даже земные проблемы прошлой меня. Но главным вопросом по-прежнему оставался всего один: за что я борюсь? Почему не позволяю себе просто уйти в небытие, предоставив шанс тому же Йорану? Ведь я изначально не хотела вспоминать.
Не оттого ли, что теперь в игру вступил еще и любопытный человеческий разум? Именно ему хочется вспомнить тот опыт, который намеренно желала заблокировать моя душа, и что-то мне подсказывает, что окончание спортивной карьеры — лишь меньшее из всех зол.
Не понимаю, как я до сих пор не сошла с ума от всех этих осознаний. Должно быть, в этом заслуга человеческого мозга, который не в силах объять всю реальность происходящего. Иначе, как объяснить то, что в человеческом теле мне находиться спокойнее?
А еще, оно дает возможность хоть немного отвлечься до момента, когда я вновь останусь наедине с собственными мыслями.
— Мне не нужны идеальные рисунки, Эджилл, — торжественно вручаю особо говорливому ученику маркеры, и пока тот раздает их одногруппникам, продолжаю объяснения: — Сейчас вы закроете глаза и сосредоточитесь, как если бы сдавали важнейший экзамен. В дальнейшем вы поймете, что фактически, так оно и есть.
Не без удовольствия наблюдаю за разношерстными реакциями студентов, диапазон которых колеблется от откровенной насмешки до искреннего удивления.
— С запоминанием имен у меня проблемы, но вот зрительная память не подводит, — красноречиво указываю на чистый лист бумаги. — Пока у вас есть возможность произвести первое впечатление. За исключением Эджилла, разумеется.
Тут же слышатся ехидные смешки, и выше упомянутый блондинчик демонстративно насупливается.
— А вообще, — перевожу взгляд на касту, которая есть в любом коллективе — в данном случае ученики, на лицах которых красуются скептические ухмылки, а выражение лица так и говорит: «что за бред ты тут несешь», — данное упражнение не только поможет лучше понять ваши цели и мотивацию, но и выстроить максимально эффективное взаимодействие. Сделать все возможное, чтобы каждый из вас вынес пользу из наших занятий, а не чувствовал себя так, словно он заключенный, а я — надзиратель.
На несколько секунд воцарилась такая тишина, что не было слышно даже звуков дыхания, ну а без того живое лицо Эджилла Линда вытянулось так, словно тот вдруг познал всю суть бытия.
Послышались вполне ожидаемые ехидные перешептывания — обычная реакция юных дарований. Но, как показывает практика, такое поведение не более чем защитная реакция.
— Итак, — я выжидающе приподнимаю одну бровь, наблюдая за тем, как один за другим студенты закрывают глаза, — делаем глубокий вдох, — сопровождаю слова собственным примером, — и выдох.
С этими словами я уже погружаюсь в своего рода транс, из-за чего собственный голос звучит, как из-под толщи воды. Облокачиваюсь на стоящий позади стол, внимательно наблюдая за студентами.