Я намеренно не стала выбирать слишком глубинные задания, дабы не вызвать острую реакцию в ответ на вторжение в личное пространство. И потом, моя цель заключается вовсе не в том, чтобы доставать скелетов из их шкафов. Все гораздо проще: взаимопомощь и доверительные отношения.
Глупо, но, таким образом я удовлетворяю собственные эгоистические потребности. Так уж устроен этот взрослый мир, что в большинстве случаев мы выбираем профессию, через которую закрываем свои боли. Однако делаем это по-своему.
К врачебной деятельности человека в основном тянет либо из-за боязни смерти, либо из-за желания помогать другим. Но, опять же, у последнего также есть несколько мотивов: возможно, на его глазах умирали дорогие люди, и вот теперь он желает не допустить этого, во что бы то ни стало. А может, тем самым он чувствует себя… нужным?
В таком случае, чего же добиваются психологи? С приставкой –недо, в моем случае.
Все просто: через других мы познаем себя. Убеждаем в чем-то других, но при этом будто говорим сами с собой.
— Перед твоим взором появляется ландшафт, — мой и без того низковатый голос становится более густым и тягучим, обращенным ко всем, и к каждому лично, — открываешься естественным впечатлениям и отдаешься настроениям, которые незаметно окутывают и пленяют тебя.
С задних парт слышатся сдавленные мальчишеские смешки, и раздраженное шиканье их соседок, так что вмешиваться нет смысла.
— И ты начинаешь понимать, что твое отношение к своей собственной природе связано с тем, как ты воспринимаешь и чувствуешь природу. И с каждым шагом твоя природа становится понятнее и ближе тебе. В то время как ты перемещаешься во внешней природе — на этом выбранном пути тебе встретится животное, которое имеет к тебе какое-то отношение и которого тебе ни в коем случае не нужно бояться. Что это за животное? — делаю долгую паузу, позволяя студентам погрузиться в свои мысли. Лучше прочувствовать свой выбор. Но при этом не затягиваю, чтобы к принятию решения не подключился и мозг, который в большинстве случаев начнет опровергать информацию.
— Прочувствовали?
Довольствуюсь молчаливыми кивками, после чего продолжаю:
— А теперь открываем глаза и рисуем свое животное. Это тот самый момент, когда мозг нам ни к чему. Рисуем то, что первым пришло на ум, иначе должного эффекта не будет.
— Но я же… — Эджилл вновь пытается включить притворно-хнычущим голосом, но я прерываю его взмахом руки:
— Как умеете, Эджилл, — на что непоседливый блондинчик бодро кивает, сосредотачиваясь на своем будущем «произведении искусства».
Скольжу взглядом по рядам, дабы удостовериться, что все поняли задание. Не без малого удовольствия подмечаю, что даже ярые скептики увлечены процессом. Весело комментируют рисунки соседа, но работе это не мешает.
Удостоверившись, что на меня не обращают внимание, едва заметно киваю самой себе. Старая привычка, или молчаливое поощрение. Когда-то, таким образом, я избавлялась от «синдрома самозванца», но вот открыто хвалить себя так и не научилась. Собираюсь было вернуться за учительский стол, как буквально замираю, пригвожденная к месту тяжелым взглядом. И почему я сразу не заметила этого ученика?
Его глаза… глубокого серого цвета, они как будто принадлежали и не юноше вовсе. В них светилась… осознанность? А еще какое-то непонятное недоверие. Кого-то напоминает.
Да и внешность у него скорее запоминающаяся: грубоватые, будто высеченные из камня черты лица, но при этом странно гармоничные. Рассматривая их по отдельности, создается впечатление, будто каждая — не имеющий места пазл, эксклюзивная запчасть. Но заменишь хоть одну — испортишь всю картину.
Облик этого парня будто соткан из противоречий. Точеные скулы, волевой подбородок. Небрежная стрижка в стиле «гранж»: темные волосы средней длины хаотично уложены назад, создавая слегка бунтарский облик. Не совсем практичная прическа для фигуриста.
И слишком взрослый для такого сочетания взгляд.
При виде этого паренька, ощущаю, как по телу пробегаются ледяные мурашки, сосредотачиваясь где-то в районе грудной клетки. Прямо в том месте, куда успела протянуть свои мерзкие щупальца пустота. Будто… все должно быть иначе. Должно согревать, по изначальной задумке, но этого не случается.