- По рукам.
- Как я уже говорил, первый поход будет пустым. Надо выяснить, следят за вами или нет. Если все пройдет гладко, послезавтра отправитесь за настоящим грузом. Возражений нет?
- Нет, все в порядке. А с вашей стороны?
- С моей?
- Вы отпустите Патрицию?
- Я никогда не отказываюсь от своего слова, мистер Мак-Намара... Мистер Дэвит не спустит с вас глаз и, в случае чего, поможет.
- Стало быть, как ангел-хранитель?
- Вот-вот, только он способен скорее отправить в ад, чем в рай.
Шотландец расхохотался, видимо, очень довольный шуткой, и так дружески хлопнул Питера по плечу, что тот едва не грохнулся на пол.
- А что, ангел, не спуститься ли нам вниз и не опрокинуть ли стаканчик или два? - предложил он.
За Питера ответил Дункан:
- Не сейчас... Мистера Дэвита ждет срочная работа. Идите в бар, мистер Мак-Намара, и можете записывать расходы на мой счет.
- Вот спасибо! Ну и дорого же вам это обойдется!
Выйдя на маленькую сцену "Гавайской пальмы" после перерыва, Патриция заметила Малькольма и, тут же овладев собой, выступила с прежним блеском. Зал устроил ей настоящую овацию. Патриция раскланялась, одним кивнула, другим улыбнулась и направилась в бар, где шотландец, подхватив ее за талию, подбросил, как перышко, и усадил на табурет.
- Пат, вы чудо! Что будете пить?
- Джин с лимоном.
- Может, хотите шампанского? Платит Дункан!
- Я предпочитаю джин с лимоном от вас, Малькольм.
- Ай! Вы совсем забыли, что я шотландец! Делать нечего, придется раскошелиться, чтобы не выглядеть невежей. А между прочим, сегодня я весь вечер пью за счет Дункана!
Тут они заметили Дэвита. Он спустился из кабинета Дункана в зал и вышел из кабаре через служебный вход.
- Похоже, мистер Питер разыгрывает заговорщика!
- Не обращайте внимания на Питера, Малькольм. Пусть он занимает вас не больше, чем необходимо для вашей собственной безопасности.
- Почему же я должен его опасаться?
- Этот человек способен на все, кроме хорошего поступка!
- Не очень-то вы его любите, как я погляжу, а?
- А вы?
- Должен признаться, и мне он не шибко по душе.
Певица вздохнула.
- Вот среди кого мне приходится жить!
- Осталось потерпеть совсем немного.
Патриция с жалостью посмотрела на шотландца.
- Вы все еще собираетесь увезти меня в Томинтул?
- Теперь это зависит только от вас.
- Но ведь я же вам уже говорила, и не раз, что...
- Дункан согласен!
- Что?!
Тогда шотландец рассказал, какой договор он заключил с Джеком. Хорошо зная Дункана, Патриция отказывалась поверить своему счастью.
- Послушайте, Малькольм... может, на сей раз для разнообразия Джек и говорил правду... дайте мне еще немного подумать... завтра я дам ответ. Хотите, встретимся в Блумсбери, в саду около музея?
- Еще бы!
Патриция ушла, а Малькольм всерьез приналег на выпивку. "В Томинтуле, пояснил он бармену, - всегда так делают, если очень счастливы". Что касается Гарри, воображавшего, будто он давным-давно знает о пределах поглощения алкоголя человеческим организмом решительно все, то в эту ночь он наблюдал зрелище, которое счел откровением. Часа в два уже сильно захмелевший шотландец, заметив вернувшегося Дэвита, предложил ему выпить. Питер, не видя причин отказываться, уселся рядом. Малькольм сразу обратил внимание на испачканную кровью манжету.
- Несчастный случай, старина?
- Да, наткнулся на урну и порезал руку. Не понимаю, как санитарная служба города терпит эти стеклянные бачки! В темноте о них можно споткнуться и порезаться насмерть!
- В Томинтуле нет урн... - шотландец, казалось, глубоко задумался, прежде чем добавить: - Правда, санитарной службы тоже нет...
И тут на глазах у совершенно обалдевших бармена и Дэвита Мак-Намара разрыдался. Питер похлопал его по плечу:
- В чем дело? Что-нибудь стряслось?
- Почему же это в Томинтуле нет санитарной службы, а?
- Готов парень, накачался по ноздри! - сказал бармен.
- Похоже на то... Пойдемте-ка, Мак-Намара, свежий воздух живо приведет вас в себя.
Взяв Малькольма за руку, Питер довел его до самой двери и, легонько подтолкнув вперед, напутствовал:
- Отправляйтесь домой, Мак-Намара, и отдохните как следует... Вы не забыли, что мы вас ждем завтра или, вернее, уже сегодня в четыре вечера?
- Угу... но тогда вы мне скажете, почему в Томинтуле нет санслужбы?
- Обещаю!
Прежде чем вернуться в "Гавайскую пальму", Дэвит долго следил глазами за пошатывавшимся шотландцем.
Чтобы проникнуть в "Нью Фэшэнэбл", Малькольму пришлось разбудить Эдмунда, который, помимо всего прочего, был еще и ночным сторожем - хозяин гостиницы слишком хорошо знал своих постояльцев и не доверял им ключи. Свежий воздух, по-видимому, совершенно протрезвил шотландца.
- Привет, старина, как жизнь? - весело осведомился он.
Эдмунд посмотрел на Мак-Намару довольно недружелюбно.
- А как, вы думаете, должен себя чувствовать мирный обыватель, когда его будят в такое время?
- Вам надо было бы поехать в Томинтул!
- Не премину... А пока, может, войдете? Если, конечно, не решили просто заглянуть и справиться о моем здоровье?
- Эдмунд, старина, вы мне нравитесь! - И, не дав слуге опомниться, Малькольм от души расцеловал его в обе щеки.
Эдмунд изумленно воззрился на него.
- Экий вы чувствительный парень, как я погляжу!
Малькольм остановился у конторки Сэма. Там еще горела лампа.
- Что, хозяин еще не ложился?
- Понятия не имею... он явился сюда какой-то чудной, ну, я пошел по всяким делам, а заодно пропустить стаканчик и выяснить, чем кончились скачки. Вернулся - его уже не было. Так и не видел с тех пор. Но, между нами говоря, не шибко переживаю, потому что, если хотите знать мое мнение, Сэм Блум - стопроцентная сволочь!
- А ведь странно, что он не погасил лампу, да?
- Что, ваш шотландский инстинкт экономии возмущен?
- Еще бы!
Мак-Намара перегнулся через стол, потянулся к выключателю и тут же отскочил - под столом, скорчившись, лежал Блум.