Шотландец медленно подошел к столу Дункана и, внимательно посмотрев Джеку в лицо, спросил:
- Вы что, старина, тоже страдаете нервами, а?
Дункан побледнел, что означало ту запредельную степень бешенства, когда он переставал отвечать за свои поступки, и Патриция испугалась, что, окончательно потеряв самообладание, бандит выстрелит в ничего не подозревающего Малькольма. К счастью, в ту долю секунды, которая отделяла вопрос шотландца от движения, необходимого Дункану, чтобы выхватить пистолет, Мак-Намара снова благодушно заговорил:
- Сказать по правде, старина, я малость волновался... Мне кажется, эти лондонские фараоны как будто слишком мной интересуются... Ну я и сказал себе, что завтра, когда понесу настоящий пакет, могу попасть впросак... вот и решил перенести это дело на сегодня.
- Зачем?
- Я подумал, что самое опасное место - на подступах к Сохо, и не ошибся, верно?
- Согласен.
- Идея была такая: мой вид и так привлекает внимание фараонов, а уж если я на улице заиграю на волынке - меня точно загребут. Там меня примут за последнего олуха, а я буду вести себя так, чтобы они открыли пакет. Все так и вышло. Как же они потешались надо мной, старина! Зато теперь никому в голову не придет меня заподозрить, наоборот - меня жалеют и очень дружелюбно ко мне настроены. Значит, завтра, когда я буду проходить мимо, полицейские подумают: "Глядите-ка, опять этот дурень шотландец!" - и если я не стану играть на волынке, то спокойненько пронесу у них под носом сверток. Я даже не удивлюсь, если мне скажут что-нибудь приятное!
- Я думаю, Питер, - обратился Дункан к Дэвиту, - вам стоят поучиться у нашего друга стратегии и тактике.
И, снова повернувшись к шотландцу, хозяин "Гавайской пальмы" заметил:
- А знаете, Мак-Намара, вы удивительно предприимчивы!
Малькольм самодовольно усмехнулся:
- В Томинтуле, если что не так, за советом всегда приходят ко мне. То есть - ясное дело - те, у кого хватает на это мозгов!
Вернувшись в "Нью Фэшэнэбл", где, несмотря на смерть Блума, все шло своим чередом, Мак-Намара увидел Эдмунда. Тот, видимо, был так сильно чем-то расстроен, что пытался утопить огорчение, беззастенчиво поглощая виски покойного хозяина гостиницы. Шотландцу без труда удалось вызвать его на задушевный разговор, тем более что старик - то ли под действием винных паров, то ли от сильных переживаний - и сам был склонен к излияниям.
- Жизнь - пресволочная штука, даже черт знает какая сволочная штука, сэр, если хотите знать мое мнение. - Вот только что приходил паренек... совсем еще зеленый... и, похоже, когда-то был вполне порядочным... Господи, как противно! С ним была жуткая истерика, хуже - припадок.
- Что это на него нашло?
- Он узнал, что Сэм помер.
- Родственник?
- Нет, клиент.
Шотландец недоверчиво взглянул на собеседника.
- Ну это вы загнули, старина! Неужели вы будете уверять меня, что постояльцы так любили Блума...
- Да нет же! Для Сэма гостиница была только вывеской, а на самом деле он торговал наркотиками. Понимаете? И этот сегодняшний паренек - наркаш.
- Как же он не знал о смерти Блума? Все газеты только об этом и пишут...
Эдмунд хихикнул.
- Наркоману чихать на газеты, сэр. Наркоман живет только ради наркотиков, а все остальное, простите за выражение, сэр, его не колышет! Как он меня умолял, этот парень, как плакал! Думал, это я прибрал запасы Сэма... но я лучше подохну, чем дотронусь до этой гадости. - Помолчав, Эдмунд добавил: - Три года назад меня мучил артрит, я попробовал - и стало легче, а потом очень быстро привык. И вот однажды я увидел, как одного типа кумарило... Страшное зрелище, сэр... Я не хотел, чтобы со мной случилось то же самое... вот и пошел к доктору Эдэмфису...
- Это еще кто такой?
- Святой человек, сэр. Он почти никогда не берет денег за консультации, по крайней мере у тех, кому нечем платить. Он уже много лет лечит наркоманов... потому что наркотики убили его дочь. И много есть таких, кто хотел бы, чтобы он умер как можно скорее, но полиция его защищает, и торговцы знают, что посягательство на доктора Эдэмфиса обойдется им очень дорого... только поэтому ему и удастся продолжать работать на Бродвик-стрит. Очень хороший человек, сэр. Потому что те, кто торгует наркотиками, по мне самые подлые мерзавцы на свете.
На следующий день Мак-Намара в назначенный час явился в кабинет Дункана. Хозяин "Гавайской пальмы", видимо, пребывал в самом хорошем расположении духа. Патриция же, наоборот, не могла скрыть глубокой грусти.
- Ну, Мак-Намара, вы готовы?
- Я всегда в отличной форме, старина!
- Тем лучше! Все пойдет по вчерашнему сценарию... Я было хотел предложить вам другой маршрут, но уж очень мне понравился номер с волынкой на Шафтсберри-авеню. По-моему, вы это весьма ловко придумали. А следовательно, нет никаких причин менять маршрут. Конечно, в случае чего, Дэвит вас прикроет... Желаю удачи! Возвращайтесь с пакетом - и можете собирать чемоданы в Томинтул.
- С Патрицией?
- Разумеется, с Патрицией!
Она больше не могла терпеть эту наглую ложь. Надо было во что бы то ни стало крикнуть, предупредить Мак-Намару, что Дункан не только никогда не собирался отпускать ее, но и его самого убьет, как только получит свой проклятый пакет.
- Малькольм, не ходите! Они хотят...
Дункан набросился на девушку и, схватив за руку, резко встряхнул.
- Берегитесь!
Патриция поняла, что уже не сможет превозмочь панический ужас, который ей внушал Джек, но в душе надеялась, что Малькольм, получив предупреждение, будет осторожен. Но он, по всей видимости, счел это обыкновенной женской истерикой и только и сказал Дункану:
- Не надо обращаться с ней так грубо, старина, мне это не нравится...
- Пат всегда слишком нервничает перед серьезными операциями.
Мак-Намара доверчиво улыбнулся Патриции и, глядя на ее залитое слезами лицо, проговорил:
- Не стоит так терзаться... мне ничто не грозит, мы еще увидимся, детка...
Все произошло так, как и было задумано. Малькольм уже подходил к доку, когда услышал:
- Эй, кузен!
Обернувшись, он увидел на пороге кафе вчерашнего матроса. Тот делал ему знаки. Шотландец подошел. Матрос по-приятельски похлопал его по плечу.