— Да я понимаю, — скривилась девушка. — Но все равно тошно.
Они распрощались, и Пимен отключил связь. Он очень надеялся, что воспитанница хоть что-то поняла и усвоила из его слов. Ведь если нет, то она так и останется одиночкой, а это, при ее-то силах, чревато немалыми неприятностями.
Кейтара сидела в кабинете и продолжала разбираться с сотворенным подонками, обкрадывающими детей. Да ладно бы обкрадывающими, так еще продающими малолетних сирот всяким извращенцам.
Фонду долго пришлось добиваться от правительства Телли Стелл разрешения на инспекцию особых приютов и интернатов. Палки в колеса ставили все, кто только мог, чиновники искали любой повод, чтобы избежать вмешательства международного Детского фонда в свои дела. Знали, сволочи, по примеру других стран, где тысячи им подобных ответили за свои грязные дела, чем это чревато. Пришлось принимать крайние меры и собирать информацию нелегально, что вызвало недовольное бухтение директоров. Но после обнародования информации о том, как живется сиротам в приютах директории и что с ними творят извращенцы, общественный резонанс оказался настолько большим, что разрешение на инспекцию, скрипя зубами, все же дали.
Микродроиды снимали все происходящее в приютах, транслируя особо острые моменты в общественные инфосети. Но прежде всего отслеживая факты продажи детей педофилам, публикуя имена, фамилии и доказательства. До суда ни один из извращенцев не дожил, толпа их просто разорвала в клочья прямо в зале суда, что напугало директоров до медвежьей болезни. Многие важные господа и представить себе не могли, что их «мелкие грешки» вызовут такой лютый гнев у простонародья, и теперь лихорадочно прятали малейшие следы своей деятельности. Вот только они никогда до сих пор не имели дела с орденом, который давно собрал все доказательства и собирался выдавать их на гора по мере надобности.
Самые страшные гнезда разврата разоряли орденские легионеры и фарсенские ликвидаторы, переодетые в форму спецназа космодесанта Телли Стелл, после чего в высшем свете директории возникали дикие скандалы. Там пытались выяснить, что это были за части и по какой причине атаковали нужных и полезных людей. Ну и что, что садистов и педофилов? Зато нужных и полезных! Вот только неизвестные военные на это не обращали внимания, наказывая извращенцев так, что все остальные разделяющие их взгляды от ужаса сходили с ума. Ролики о посаженных на кол садистах, издевавшихся над детьми, пугали власть имущих до беспамятства. Они осознавали, что за них взялся кто-то всемогущий. А когда распространилась информация, что педофилам объявил тайную войну сам Дарв ис Тормен, среди последних прокатилась волна самоубийств. Они предпочитали издохнуть самостоятельно, только бы не попасть в руки палачей графа, которые издавна отличались безжалостностью и извращенной фантазией. А уж какие слухи о них ходили!
В кабинет вошел Линкай, он выглядел разгневанным и встревоженным, похоже, едва сдерживался, чтобы не выругаться.
— Что случилось? — встревожено посмотрела на него Кейтара, такое поведение всегда сдержанному коллеге было несвойственно.
— Ничего особенного, разбирался в делах вчера переданного на наш баланс интерната для так называемых детей с особенностями, — скривился т’онец. — Иначе говоря, больных генетическими болезнями и калек. Это какой-то кошмар! Не понимаю, как здесь подбирают персонал! Ни один из воспитателей не любит детей! Скорее ненавидит и травит всеми возможными способами. Не понимаю! А уж директриса… Тварь поганая…
— Детей продавала? — нахмурилась девушка.
— В том числе, причем таким хитрым, завуалированным способом, что даже двархи далеко не сразу разобрались. Но даже не продажа страшна, а то, какие порядки эта тварь в интернате установила. Причем детей не били, чтобы, не дай Благие, не обвинили в побоях. Все куда хуже. Карцер, в котором ребенок даже выпрямиться не может. Стояние на коленях на мелких камнях. Иголки под ногти. И много других издевательств. Воспитателей директриса подобрала себе точно таких же — убежденных садистов.
— А кому могли понадобиться… э-э-э… дети с особенностями? — поинтересовалась Кейтара. — Они же больные. И страшненькие, если честно.
— Ну, не скажи, например, дети с синдромом Кайхайма похожи на маленьких большеглазых ангелочков, — горько усмехнулся Линкай. — Их очень любят замучивать насмерть педофилы. Ведь малыш не способен сопротивляться, он только жалобно плачет. А они наслаждаются этим плачем…
— Надеюсь, наслаждающиеся заплатили за свою душевную мерзость? — в глазах девушки загорелась жгучая ненависть.