— Как в фильме ужасов.
— «От заката до рассвета».
Разошедшийся Борман прицелился.
— По приговору военного трибунала, за проявленную трусость и халатное отношение к имуществу…
Опьяневший Спирт одобрительно рассмеялся:
— Точно, не могли с собой пару стволов прихватить…
— Огонь! — скомандовал сам себе Борман.
Раздалось шесть выстрелов — при попадании пуль черепа безвольно вращались на черенках. Борман горделиво оглянулся на свою притихшую команду. Троица завороженно смотрела на черепа. Борман перезарядил наган и протянул его Спирту.
— Шесть патронов, по два выстрела на каждого. Вперед!
Спирт твердо взял наган, прицелился и дважды выстрелил — один раз мимо, второй раз попал, радостно воскликнув:
— Йес, обэхээс!
Череп выдернул из руки Спирта оружие и, практически не целясь, буквально за мгновение выпустил две пули, оба раза попав.
— Спецназ отдыхает.
Череп протянул наган Чухе.
— На, учись, студент.
Руки Чухи дрожали. На всякий случай он сделал шаг вперед, чуть сократив расстояние. Первая пуля прошла мимо, а вторая раздробила черенок лопаты. Борман со вздохом вырвал из его дрожащей руки наган.
— Ты инструмент не порть. От вас одни убытки.
Череп подошел к тиру и ударами ноги посбивал лопаты. Сделал он это не столько из-за куража, сколько из-за подсознательного желания разрушить страшное сооружение. Спирт неодобрительно сплюнул и зашагал в сторону леса:
— Пойду отолью.
* * *
Темнело быстро. Лес казался черным. Спирт вразвалочку прошел десяток шагов и остановился у широкой сосны. Стояла пронзительная тишина. Некоторое время он невольно прислушивался к ней, затем расстегнул молнию брюк — и вздрогнул от внезапного звука треснувшейся за его спиной ветки. Спирт резко обернулся. В темноте он едва различил силуэт человека.
— Чуха, ты, что ли, мудак?
Человек ничего не ответил, стоял не двигаясь. Каким-то звериным чутьем Спирт догадался, что к нему подошел чужой. Спирт потянулся в карман за спичками, достал коробок и резко чиркнул. Яркая вспышка слетевшей серы на мгновение осветила молодого щуплого парня с бледным лицом и безумными глазами. Спирт успел отметить, что незнакомец одет весьма странно. На нем была белая разорванная рубаха, мятые штаны, ноги были босы.
Все погрузилось в темноту. Убедившись, что незнакомец неопасен — такого он уделает одной левой, Спирт рассмеялся и иронично схватился за сердце.
— Ну, блин, чувак, напугал.
В темноте было видно, что незнакомец оглядывается по сторонам. Спирт недовольно отвернулся к дереву, чтобы начать процесс:
— Поссышь тут. Тебе чего — леса мало? Чего смотришь — извращенец, что ли?
Щуплый парень, будто не услышав Спирта, тихо приблизился к нему и спросил:
— Наших много?
Спирт вздрогнул и на всякий случай решил припугнуть:
— На счет ваших не знаю, а наших хватит. Давай вали отсюда, пока башку не проломили.
— Где наши? — продолжил щуплый глуховато и вкрадчиво.
Спирту стало не по себе. До ближайшей деревни километра три, туристов тут нет — специально тихое место выбирали. Что тут этот придурок ночью в лесу делает? И одет странно, если не сказать больше. Мелькнула мысль, что так одевают покойников. Но самым странным и одновременно страшным был взгляд незнакомца — безумный, устремленный в пустоту.
Спирт одной рукой медленно застегнул штаны, а другую засунул в карман, где лежал нож. Резко повернувшись в сторону щуплого, он обнажил лезвие и сделал несколько махов.
— Я тебя предупредил!
Но незнакомца уже не было. Тишину заглушало лишь бешеное биение сердца Спирта. Некоторое время Спирт безрезультатно вглядывался в темноту. Парень словно испарился.
* * *
— Вот сука! Уроды всякие!
Возмущенный Спирт подошел к сидящему у костра Черепу. Присев, он протянул к огню руку, растопырив пальцы, — его била мелкая дрожь. Пару раз Спирт встряхнул головой, словно сгоняя наваждение. Борман и Чуха тоже подошли к костру, ожидая пояснений возбужденного товарища. По их лицам было видно, что они приняли изрядно, но сейчас, когда наступила темнота, каждому было не по себе.
Спирт огляделся по сторонам и, натолкнувшись на вопросительные взгляды, начал рассказ:
— Психов развелось. Пошел отлить. Там сосна есть, где всегда это делаю. Стою, готовлюсь к процессу, как слышу, за спиной сопит кто-то. Оборачиваюсь — парень какой-то. Глаза безумные, сквозь меня смотрят. Явный псих, не знаешь, чего от таких ждать. Сам весь в белом. И босиком. Здоровый такой. А голос глухой, как из гроба… Ну, значит, я ему говорю — вали отсюда. А он словно не слышит, идет на меня. Я незаметно нож свой достал, разворачиваюсь, а клиента нет. Понимаете, я на секунду отвернулся, и он исчез, словно не было. Хрень какая-то…
— Ага, и мертвые с косами стоять, — с удовольствием рассмеялся Череп.
Чуха подошел еще ближе. Даже в свете пламени костра было видно, как он побледнел.
— Мужики, я тут тоже одного чудика встретил. Позавчера вечером перепили. Просыпаюсь ночью — сушняк. Ищу воды, так вы все высосали. Чувствую, не найду — кранты. Нашел одну бутылку, где еще немного оставалось. Только приложился, слышу за спиной: «Дай напиться». Я чуть не поперхнулся. Поворачиваюсь. Стоит чувак, лицо такое бледное, что аж светится в темноте. Проводит языком по сухим губам и тихо так: «Пить, пить…» Я ему — извини, дескать, братело, у самого почти не осталось. А он свое заладил, одну руку к животу прижимает, словно там у него дырка, а другую ко мне тянет. Я думаю, щас я тебе дам. Наклонился к лопате, разворачиваюсь, а его нет. Блин, и следов на песке не оставил. Ну, думаю, завязывать с водярой надо, прискакала «белочка»…
Чуха замолчал. Не сговариваясь, они повернулись к месту, где был тир. Некоторое время следопыты молчали, глядя на белеющие в темноте черепа. Борман перевел взгляд на угасающий костер.
— Надо бы еще дровишек собрать…
Спирт отрицательно закачал головой:
— Сам и сходи. Чтобы призрак мне яйца оторвал?
Борман нервно рассмеялся:
— Какие призраки? Чего ты гонишь? Кина насмотрелся?
— А кто это тут по ночам бродит? — Спирт испуганно посмотрел на Бормана.
— Кто-кто? Дед Пихто. На голимого туриста нарвался и обоссался. Ну, набрал себе команду.
— Ага, Чуха говорит, что перец, которого он видел, следов на песке не оставил. А?! Что скажешь?
— Да, по пьяни… Ну, следопыты, слабое у вас очко. Ладно, Череп, тащи сюда эту макулатуру из сейфа. Вместо дров пойдет.
* * *
Череп вернулся с ворохом бумаг. В огонь полетели личные документы красноармейцев, строевые записки и незаполненные бланки. Следопыты флегматично отправляли их в пламя, словно пытались избавиться от наваждений. Бумага вспыхивала, на мгновение ярко освещая поляну. Тени следопытов вытягивались, и если бы кто-то наблюдал за ними со стороны, то наверняка почувствовал бы в этой картине что-то мистическое — четверо молодых парней, сидящих у костра, разрытый блиндаж с человеческими останками, расстрелянные черепа, белеющие в темноте кости.
Неожиданно Череп, рассматривая очередной документ, перед тем как отправить его в огонь, удивленно воскликнул:
— Приколись, Спирт, в этой ксиве, на фотке, пацан — вылитый ты. Только лицо умнее.
Спирт выхватил из его рук старый военный билет и, вперив взгляд в фотографию, невольно согласился:
— Охренеть, в натуре похож. Красноармеец Смирнов. Вроде не было у меня такой родни. Дед воевал, но под Москвой. Сюда его никак не занесло бы. И жив он у меня…