– Да. Замотался. В прошлом году, осенью, такого же мамкиного сынка такой же нетерпеливый капитан заставил вокруг плаца по грязи по-пластунски ползать и пообещал по прибытии в часть ему новую сладкую жизнь устроить, а тот расстроился, пошёл вон туда, за туалет, и на дереве повесился. Сняли ещё тёплого, а откачать уже не смогли. Вот так. Они же теперь все нежные.
– И что ж теперь, не гонять, раз нежные?
– Пусть забирают и у себя в части гоняют! Там пусть делают, что хотят, а тут нечего, тут они пока ещё наши. И вешаются пусть тоже там. А то он тут нагоняет, а этот или сбежит, или чего себе сделает, вены порежет, например, как тот, что утром, а нам отдуваться. А зачем нам лишние неприятности? Всё понятно?
– Так точно, если будет обострение ситуации – доложу немедленно!
– Молодец.
Лемешев пошёл в штаб, а лейтенант направился к запутавшемуся в бумагах капитану-артиллеристу, по дороге поглядывая то на продолжавшего не подчиняться Мурчика, то на стоящего перед ним в позе боевого петуха и показывающего богу жёлтую плешь шипящего капитана, то на приседающих.
– Бегом, мразь! – шипел капитан.
Мурчик не двигался.
– Товарищ капитан, теряем время, – сказал старшина.
Капитан мельком глянул на часы, качнул головой, подскочил к строптивому Мурчику в упор, сквозь зубы зашипел и уже сжал руку в кулак, чтобы ударить того снизу в печень, но краем глаза заметил, что на него со всех сторон с интересом смотрят все находящиеся на плацу новобранцы, а с крыльца сборного пункта пялится майор, по мнению капитана, очень нагло себя ведущий бездельник, допустивший здесь бардак и пьянство. Он сдержался и остановился.
– Товарищ капитан, они ведь ещё не военнослужащие, присягу не приняли, вот…
– Вы всё сделали, что вам положено сделать? – перебил старшину капитан. Сейчас его лицо с красными пятнами на щеках стало очень напоминать лицо морячка с плаката. – Собеседование провели? Вот и продолжайте собеседование с этими, – он указал на испуганных приседающих, – кто там ещё остался «необбеседованным».
– Есть. А может, всё-таки заменим его, пока не поздно? – старшина кивнул головой на Мурчика.
– Занимайтесь собеседованием! – резко, через плечо, рявкнул капитан.
– Я уже со всеми провёл, – спокойно ответил старшина, – остался только этот, – он, опять-таки головой, указал на Мурчика.
– Тогда проведите с этим! – капитан разжал кулак и небрежно указательным пальцем ткнул Мурчика под рёбра, – у, скот вонючий!
– Есть! – сказал старшина. – Ты, пошли. Иди за мной! – И он, на ходу расстёгивая портфель, пошёл к лавочке, под которой мирно спал пьяный Прун.
Мурчик поплёлся следом. Все приседающие, кроме одного, самого старательного, без команды прекратили приседать. Капитан на них зло посмотрел.
– А кто давал команду «отставить»? – крикнул он.
Призывники дружно, все как один, присели и снизу преданно поглядели на капитана.
– Поняли службу? – капитан с улыбочкой посмотрел на них и после недолгого рассматривания добавил. – И правильно. Ладно, пока разойдись!
Старшина уселся на лавочке, ногой подвинул в сторону разметавшуюся по земле руку Бокова, положил на колени портфель, внимательно посмотрел подошедшему Мурчику в глаза, указал рукой на край лавочки, сказал: «Садись», – и достал из портфеля несколько сложенных в стопку листов бумаги.
– Ты почему так себя ведёшь? – спросил он тихо.
Мурчик сел. Если капитан своим видом сразу вызывал настороженную неприязнь почти у всех, с кем он сталкивался, может быть, только за исключением женщин (но с ними проще – вид погон, выброс гормонов, включение рефлексов и отключение мозгов, ничего не поделаешь – законы природы), то старшина почему-то к себе располагал. К тому же он напоминал Мурчику приятеля своего брата, Федьку, шофёра КРАЗа, под Новый Год по гололёду въехавшего в фонарный столб, за это снятого с техники и в последнее время ремонтировавшего на автобазе машины вместе с Мурчиком.
– А что я сделал? – так же тихо, как и старшина, сказал Мурчик, – лежал, ждал. Позвали – подошёл, как нормальный человек. А он домахался, как пьяный до радио: спой да спой! Бегать туда-сюда! Собаку нашёл, козёл!
– Ты не собака, ты – солдат, – насчёт «козла» старшина промолчал, тут он с Мурчиком был полностью согласен, – но ты пьяный и не выполняешь приказ, поэтому и так.
– А какой я должен быть на своих проводах? Это я на своих похоронах буду трезвый.
– Ладно, некогда, к делу. Тут у меня есть несколько бумажных вопросов, я буду спрашивать, а ты отвечать. Точно, коротко и ясно. Понятно?
– Не тупой.
– Вижу, что не тупой, ещё бы борзость свою припрятал, и было бы нормально.