12
Сага о Ченгаппах
Она сидела у костра и, не отрываясь, смотрела в огонь. О чем она думала? О детях, которые не оправдали ее надежд? О муже пьянице, жалком и ничтожном человеке, тратящем свою жизнь в английских клубах? Или о безрадостном тяжелом труде ради денег, загубившем ее молодость и рано состарившем ее? А может быть, о матери — подвижной сухой старушке с глазами, полными вечного укора? А может быть, ни о чем таком она и не думала, а просто следила за своенравной и неожиданной игрой пламени. Дрова сухо потрескивали в костре, в небе стояла полная луна, а на поле и лес наползали голубоватые полосы вечернего тумана. Становилось сыро и холодно. Но она продолжала сидеть и только время от времени подставляла огню свои ноги, обутые в мужские резиновые сапоги. Пламя клало меняющиеся тени на ее лицо, и от этого оно становилось то мягким и задумчивым, то жестким и упрямым. Но тени ни разу не изменили рисунка его твердого рта, хищных крыльев тонкого носа и бездонности глубоко посаженных черных глаз.
Наконец она оторвалась от пламени, повела зябко плечами, на которые было наброшено потертое демисезонное пальто, и потянулась к бутылке с пивом. Она долго и пристально смотрела, как текла, играя в свете костра, его золотистая струя в высокий стакан. Потом стала пить из стакана крупными, жадными глотками. Мне стало почему-то неловко, как будто я подсмотрела то, чего не должна была видеть. Но она, погруженная во что-то свое, не обращала на меня внимания.
— Я не люблю людей, — неожиданно начала она глухим с хрипотцой голосом. — Представьте себе, не люблю и не боюсь в этом сознаться. Растения намного лучше их. Кофе, например, или рис. Они отдают сторицей то, что ты в них вложила. Люди не отдают ничего. Они только стараются урвать. От них не дождешься даже благодарности. Поэтому я не люблю людей.
Это было похоже на исповедь. Очень странную и необычную исповедь. И происходила она на большой кофейной плантации, около бетонных боксов, где сушили бледноватые зерна кофе.
— Да, — повторила она с вызовом, — я не люблю людей!
Она поднялась и, размашисто ступая по росистой траве, направилась к боксам. И оттуда вскоре донесся ее властный голос:
― Долго вы здесь будете валяться без дела? Думаете, если хозяйка отвернулась, так можно все!
Кто-то тихо и робко оправдывался.
— Мне ваших возражений не надо! ― Вновь зазвенел хозяйский голос. — Марш! И за дело. Я вам покажу, кто я такая!
Кто такая… Миссис Ченгаппа, хозяйка одной из крупных плантаций Курга, жена своего мужа и мать, своих детей. Вот кто такая.
Случилось так, что с мистером Ченгаппой я познакомилась раньше, чем с его женой. Имение и плантации Ченгаппов были расположены в Южном Курге в небольшом придорожном поселке. Мои знакомые в Меркаре посоветовали навестить их, так как Ченгаппы, по их мнению, могли представлять для меня интерес. Я не стала откладывать этот визит и добралась до поселка на попутной машине. В поселке мне указали на ворота и ограду, расположенные чуть в стороне от остальных домов. Я вошла в ворота и попала в обширный двор. Двор представлял собой английский газон, пересеченный аккуратными дорожками. В углу я заметила теннисный корт, а потом обратила внимание на дом, вернее, на дома. Их было три. Один напоминал традиционный кургский дом предков. Зато два других представляли собой двухэтажные особняки, выстроенные в стиле модерн. Я поняла, что попала к людям очень состоятельным.
Во дворе было пусто, и я стала решать, в какой из домов постучаться. Я поднялась на ступеньки двухэтажного особняка и постучала в его стеклянную дверь. На стук никто не отозвался. Я нажала на ручку, дверь поддалась, и я оказалась в большом просторном зале, стены которого были отделаны деревянными полированными панелями. В зале были камин и бар со стойкой. Посередине зала на мягком пушистом ковре стоял человек. В яркой желтой рубашке, бриджах и лихо сбитой на затылок вельветовой шляпе он был похож скорее на американского фермера, чем на курга. Человек резко повернулся ко мне, и его глаза на красном оплывшем лице радостно и выжидающе уставились на меня.
— Здравствуйте, — вежливо сказала я.
— Что будем пить? — неожиданно спросил он меня, не отвечая на мое приветствие.
Вопрос поставил меня в тупик, и я не смогла сразу ответить.