— Это суеверия какие-то… — пробормотала Галина.
— А суеверия именно так и возникают! — оживился Кобзев. — Когда не получается отгадать закон, рождаются суеверия. Это, знаете, как у дикарей в Океании: сидела беременная на пороге хижины, смотрела на море, ела рыбу, подавилась костью и умерла. Траур во всём племени, старейшины осмысляют случившееся и вводят сразу три новых табу: отныне всем беременным запрещено сидеть на пороге, смотреть на море и есть рыбу. Реальный пример рождения табу.
— Так то дикари! — сказал Тимур.
— Все мы дикари, пока не понимаем взаимосвязи, — повернулся к нему Кобзев. — Простой пример: вы пригласили девушку в кафе и болтаете с ней. Поговорили о погоде. Поговорили о кино. Поговорили о музыке. Попрощались, доехали до дома, через час от нее приходит сообщение: «не хочу общаться с токсичными людьми, прощай навсегда!»
— О, у меня так было на первом курсе! — оживился Тимур.
— Небось счет предложил разделить, — пробурчала Галина.
— Нет же! — обиделся Тимур.
— Тише! — поднял руку Кобзев. — Речь не об этом. Я о том, что причинно-следственный интеллект человека точно так же буксует при заметной паузе возмездия. Вот если бы вы говорили о музыке, назвали своего любимого исполнителя, а она убежала со словами «господи, на кого я тут трачу время!» — вам стало бы всё ясно сразу. А если вы ей что-то врали о себе, а дома она нашла, как проверить? Вы догадаетесь, что случилось, сделаете для себя вывод на будущее никогда не врать даже незнакомым? Не уверен. По Дарвину мы произошли от червячков, которые только и умели, что отдернуть хвостик, если там горячо или кусь. Но при увеличении паузы возмездия дерево причин множится в геометрической прогрессии и таинственную связь все труднее отгадать. Поэтому вся эволюция нервной системы, вся наша громадная коробка с мозгом, которая выросла на конце червячка — это всего лишь попытка освоить поиск причины-следствия там, где они разнесены по времени… Чайник закипел, — подытожил он, повернулся и пошел на кухню.
Тимур двинулся следом. Галина задержалась — она смотрела на игрунок и на лице ее была загадочная улыбка.
В кухне Кобзев разливал кипяток по фарфоровым чашкам.
— Вот вы говорите, причинно-следственный интеллект… — начал Тимур, входя. — Это же и есть ум?
— Не люблю это слово, — ответил Кобзев, — неизмеряемый спекулятивный термин. Умный человек по-вашему — это какой?
— Ну… — Тимур задумался. — У кого диплом Юридического факультета, например.
— А если он его купил?
— Ну… — Тимур снова задумался. — Тот, кто много знает.
— Вы много знаете?
— Стараюсь.
— В каком году родился философ Гельвеций?
Тимур фыркнул:
— Такие вопросы задаете… — Украдкой под столом он вынул смартфон. — Мы такого вообще не проходили. Но… французский философ Клод Адриан Гельвеций родился 31 января 1715 года! — торжествующе закончил Тимур.
Кобзев задумчиво кивал, размешивая ложечкой сахар.
— Вот она, сегодняшняя цена ума, — ответил он. — Любое знание доступно каждому ребенку через полтора клика в сети. Значит ли это, что все в мире теперь умные?
Тимур опешил.
— Это вы здорово меня подловили! — признался он, убирая смартфон в карман. — Тогда ум это… умение понимать?
— Вот уже ближе, — согласился Кобзев. — Я бы сказал так: умение анализировать информацию и делать выводы. Но люди очень плохо анализируют информацию. И совсем не умеют делать выводов.
В кухню вошла Галина.
— О чем вы тут? — спросила она живо.
— Присоединяйтесь, — кивнул Кобзев на третью чашку и снова глянул на часы под потолком. — Говорим об уме. Я считаю, что человечество не умеет делать выводов. Много тысяч лет назад сформулированы правила: не убей, не укради, не лги, уважай родителей, умей прощать, не делай ближнему того, что не желал бы себе. Это правила благополучия общества, и значит, благополучия каждого. И что, все их соблюдают?
— Не всё так просто, — возразила Галина. — Уважай родителей… Вы мою мать не видели, это вампир. Она меня из дома выгнала в семнадцать лет. Как ее уважать и прощать? Непонятно.
— Непонятно… — задумчиво повторил Кобзев. — А может, оно нам непонятно только потому, что возмездие отложенное? Вдруг у вас, девушка, будет когда-нибудь своя дочь, вы с ней тоже будете ссориться, она уйдет из дома и никогда больше не позвонит, а случайным людям будет говорить, что мать — вампир?
Галина фыркнула.