— Понимаешь, Миша, какая хрень произошла… Думал я, что не выйду я из одного кабинета. Он когда читал твой меморандум, мне показалось, что взорвётся. Я его таким злым никогда не видел, никогда! Ты же знаешь, выдержка дай боже кому, а тут разве что не матерился, но ходил по кабинету, как тигр, трубку так сжал, что она треснула. Посмотрел на сломанную вещь, только тогда сумел взять себя в руки. Что ты там написал, хрень! Хрень, понимаю я… И тут спрашивает: «Сможет Журналист выполнить задачу?».
Артур отпил глоток кофе, его лицо на миг приобрело блаженный вид.
— Божественно! В общем, Миша, взял на себя этот грех, сказал, что ты сможешь. А он меня стал расспрашивать, что я видел, как ты себя чувствовал, в подробностях, никакой мелочи не пропустил. Ругал, что не вызвал ни врача, ни медсестры. Но не сильно. Так, поругивал. В общем, Миша, ты меня не имеешь права подвести.
— Когда?
— Спецпрепарат готов. Вот, смотри, это твоё оружие.
Он достал ручку — вроде обычный Паркер, самописка с золотым пером.
— Смотри внимательно. В обычном положении — обычная ручка, можно писать, проблем нет.
Он вывел на бумаге несколько слов, ручка писала обычными чернилами, ничего нового.
— Теперь смотри, из этого положения делаешь поворот на девяносто градусов против часовой стрелки, надеваешь колпачок, надавливаешь на него, готово, там внутри микрокапсула с бесцветным веществом, второе надавливание на колпачок — выстрел, видишь, пятно на бумаге, это вода. А там токсин будет. Он должен попасть на одежду. Всё. Через десять-двенадцать дней сработает…
— Значит, надо будет сначала воду, а потом можно вернуть, чтобы писать?
— Да, поворот по часовой стрелке и снова чернилами пишешь.
— Понял, в общем, мне надо потренироваться.
— Для того тебе и принёс…
— Когда?
— Двадцать пятого.
— Я буду готов.
— Да, стрельбы не отменяются.
— По-прежнему нас трое в курсе?
— Да.
— А спецпрепарат? Понимаешь, Артур, если его еще кто-то применит, да всплывут концы…
— Понимаю, а ты, Миша, понимаешь, сколько стоит его разработка? И вот эта ручка?
— Артур, если нет гарантии, что это единственная акция с этим препаратом и этим инструментом, то лучше и не начинать. Тут никакой подставы быть не может. Это должна быть ювелирная по чистоте работа. Про этот препарат забыть надо…
— Миша, говорил же я тебе, что ты сволочь! Но наша сволочь! Знаешь, что мне он сказал? Что если ты не вернёшься, по любой причине, мне лучше было бы в таком случае и не рождаться. Он не угрожал. Нет, так, акценты расставил. Умеет расставлять всё по местам. Так что мы теперь с тобой одной ниточкой связаны, Миша, одной…
И ничего приятного в этих словах Артузова для себя я не услышал.
Глава пятнадцатая. Миссия невыполнима — 2
Зубалово-4, дача Сталина. 21 марта 1932 года.
Иосиф Виссарионович Сталин чувствовал себя немного неуютно. И не то, чтобы сидевшая в беседке молодая женщина смущала его — он даже и не успел внимательно рассмотреть посетительницу. Он просто сомневался в принятых своих решениях и продолжал их прокручивать в уме. Лучше было бы иметь еще немного времени на размышления, но время — как раз тот ресурс, который расходуется быстрее всего и никак от идеологии не зависит. Как любой человек, которому перевалило за сорок лет, он чувствовал себя уже не молодым, но полным сил и энергии. И тот объем работы, который он взвалил на себя, мало кто из молодёжи мог бы потянуть. Он постоянно присматривался к своим соратникам и помощникам, стараясь отбирать только самых упорных и работоспособных. Другие просто не могли приспособиться к его ритму работы, а слабаки ему были не нужны. И всё-таки разговор, который предстоял немного вождя напрягал.