ОГОНЬ, ВОДА И МЕДНЫЕ ТРУБЫ
(2009)
Морская служба, друг мой, — это великолепное будущее!
In speaking of methods and equipment, it would seem the most important element in salvage has been overlooked — man. A pump and a method are only as effective, as the man who uses them.
Выплевывая выбитые зубы,
Они берут судьбу на абордаж.
Огонь, вода и всяческие трубы
Определяют путь нелегкий наш.
Огонь
Мы — саперы столетья.
Слышишь взрыв на заре?
Это кто-то из наших ошибся.
Утром я бежал через двор к колодцу. Нырял в тень орешника, скрывавшего сарай и баньку, выскакивал на дымящийся луг. Солнце уже всплывало над лесом. Хрусталем горела роса на ромашках. Прохладный воздух был густо настоен на травах и смутных воспоминаниях детства. Тропинка в глухом углу упиралась в дощатую крышку. В темной воде колодца плавал ранний рябиновый лист.
Я наполнял ведра и умиротворенно пускался в обратный путь. За спиной на весь мир звучали мерные щелчки капель. Вода с колодезного ведра капала на лопухи. Я в жизни ничего не слыхал приятнее этих звуков. От них веяло безмятежным покоем и счастьем.
Совсем не так стучат капли, которые падают с частей АС, выходящих из воды, на ее поверхность, неохотно отступающую вниз. Холодные и грязные, они норовят попасть за шиворот или на лицо. Как всегда, у нас нет лишних гидрокомбинезонов. Работаем в ха-бе.
И, конечно, быстро промокаем. Но вода все же отступает, и мы тесним ее. Переносим все дальше вниз заборные шланги НОБов и кабаньи туши ВПЭНов.
Вода — это еще ничего.
Много хуже огонь.
Начнем с того, что добрая половина нашего состава — водолазы. Вода для них — родная стихия. Остальные тоже в воду идут без восторга, но решительно. Даже если, не дай Бог, АС сыграет на дно, у хладнокровного человека, не страдающего избытком мрачного воображения, очень много шансов выбраться на поверхность и после просушки продолжить работу. В огне, даже в специальном термокостюме, которых у нас тоже негусто, больше пятнадцати минут работать нельзя. Границы пожара, если они есть, неустойчивы. Только что этот коридор слегка дымился, и был вполне проходим, а через десять минут он уже напоминает внутренность топки.
Суда горят слишком хорошо.
Тридцать лет тому назад случилась страшная беда. Дизель-электроход «Оленек», несущий юбилейную 25-ю антарктическую экспедицию, столкнулся с танкером «Генерал Шкодунович». Удар пришелся в правый борт у миделя. Двойной борт из толстой стали, рассчитанный на арктические льды, был прорезан и смят, как корка пирога, от скулы до фальштрубы.
Дизель-электроход — это такая штука, где главные дизеля крутят генераторы, вырабатывая электрический ток. От генераторов расползаются змеи кабелей. В кормовом отсеке они подсоединены к гребному электродвигателю. В двойном борту этого дизель-электрохода хранилось дизельное топливо. Вещь, как известно, специально предназначенная для горения. После тарана топливо хлынуло на коротко замкнутые тем же ударом кабели и вспыхнуло. Оно горело и текло, текло и горело. Горело в танках, на клочьях разорванных палуб, в выгородках МО и на воде. Пожар охватил всю среднюю часть судна. Противостоять ему было нечем: вышли из строя все главные и вспомогательные механизмы, системы, электрооборудование.
За какие-то секунды большое современное судно, предназначенное для океанского плавания в суровых условиях, превратилось в беспомощную баржу. Экипаж был вынужден самым срочным образом покинуть судно. Трех моряков завернуло рваным железом в их каютах, как в консервных банках. Там они и сгорели в нестерпимом жару. И еще один моторист не успел выскочить из машинного отделения, мгновенно затопленного через пробоину, в которую мог въехать трамвай.
Когда спасатели подошли к АС, пожар полыхал вовсю. Горели бочки с авиационным бензином и керосином в первом твиндеке. Обугливались контейнера с полярным снаряжением во втором. Надстройка была скрыта ревущим пламенем. Огонь плясал под вертолетами и самолетами, раскрепленными на крышках грузовых люков. С пушечными выстрелами взрывались баллоны кислорода и ацетилена. Их раскаленные донца пролетали над головами спасателей и шипели, погружаясь в холодную воду Бельта.
Каждый год на учениях мы изображаем тушение пожара. На корме судна-имитатора в бочке горит ветошь и дымовая шашка. Спасатели бросаются на пожар, как лев на сдобную булочку. Вода под форштевнями отваливается пластами. На баке перебрасывается шутками звено разведки пожара в серебристой сбруе. На мостиках и марсах спасательных судов краснеют лафетные стволы, похожие на пушки времен первой мировой. Они могут подавать на приличное расстояние воду или пену. Пену на учениях мы включаем буквально на момент. Дело в том, что она скверно пахнет и плохо отмывается. Да и запас пенообразователя хочется поберечь. Зато воды не жалеем. Корреспонденты, участвующие в учениях, охотно снимают убедительные кадры торжества воды над огнем…