Друг сразу же перестает смеяться и кивает.
– Чуть-чуть, самую малость, – говорит он.
– Получается хоть или просто переводишь мне экипировку? – приподнимает брови папа.
Его интерес вполне заслуженный, ведь мой папа – главный спонсор Степы. Он содержит его мотоцикл, экипировку, делает взносы в фонды для соревнований и все сопутствующие. Этим мог бы заниматься и отец Степы, потому что он, в отличие от моего папы, настоящий гонщик, но дядя Ян старается держаться в стороне от интересов сына.
Нет, он не забил на него совсем, но явного интереса к успехам сына старается показательно не проявлять. Степу такое отношение бесит, он часто огрызается в сторону отца, злится, что тот не был ни на одном его важном заезде и… Как ни странно, именно это моего друга и мотивирует развиваться и добиваться высот.
Его цель стать тем, кем не стал его отец.
Мой папа и дядя Ян вместе создали, и каждый год улучшают, уникальную систему учета для гонок. Их программы и датчики внедрили даже в мировые соревнования!
В целом, папа любит Степу, но очень опасливо относится к нашей дружбе, словно считает, что мы с ним вместе, но скрываем. Родители боятся, что мы со Степкой уже пустились во все тяжкие и “наворотим дел”. Когда Степе стукнуло восемнадцать, а мне еще не было, он задыхался со смеху, когда пересказывал мне свой неожиданный разговор с моим отцом. Цитата из уст моего папы: “Узнаю что шоркаетесь – собственноручно тормозной шланг порежу!” После этой цитаты мы ржали уже вместе, от зашкаливающей двусмысленности фразы.
– Получается, на балансе сегодня идеально прошел, – гордо вздергивает подбородок Степа.
– Хорошо, – кивает папа и кидает парню какой-то сверток: – Тогда лови!
– Спасибо, дядь Саш! – широко улыбается парень, поймав подачу.
Папа еще раз осматривает нас с другом, затем снова смотрит на стопкадр на телевизоре, и, довольно “цыкнув” покидает пределы моей комнаты.
– Что это? – спрашиваю я, кивая на сверток.
– Локтевая защита и щитки, – говорит Степа. – Из-за моей системы поворотов защита быстро стирается на этих местах. Но оно того стоит, это делает меня лучше!
– М-м… Нет, лучше тебя это не делает, – морщу нос я и получаю тычок локтем в бок.
– Когда Андрей будет глотать пыль из-под моих колес, вот тогда и поговорим, – усмехается Степа.
Возвращаемся к просмотру фильма и чем ближе конец, тем больше мне хочется плакать. Фильмы о любви выводят меня на эмоции, которые я объяснить даже не могу, а глаза всегда на мокром месте. На финальных титрах я подтягиваю колени к груди и утыкаюсь в них носом, обреченно им шмыгая и позволяя по щекам скатиться нескольким горьким слезинкам.
– А вот и то, за что я ненавижу твои сопливые фильмы, – вздыхает рядом сидящий Степа и обнимает меня, положив голову на плечо. – Ты всегда плачешь.
– Как тут не плакать, когда у людей такая любовь? – шмыгаю носом я. – Как у твоего отца к твоей маме, как у моих родителей, как у Джейми к Мэгги… Представляешь, такая любовь, что он никуда не поехал, лишь бы остаться с ней и просто любить ее!
– Я уже говорил, что любовь не должна приводить к жертвам, – отвечает Степа.
– Я о том, что кого-то реально настолько могут полюбить – на всю жизнь, навечно! Кого-то, но не меня, видимо, – нервно фыркаю я.
– Ой, ну все, старая дева, – усмехается друг. – Я буду любить тебя вечно, ты же знаешь.
– Это другое, – поворачиваюсь к нему и улыбаюсь. В глаза Степы от окна падают лучи солнца, готовящегося к скорому закату, отчего парень щурится. – Придет день, ты полюбишь кого-то больше всех на свете и все изменится.
– Не думаю, что такое возможно, – вокруг его глаз появляются морщинки.
– Ах, да, точно! Как я могла забыть, что больше всех на свете ты любишь только себя, – с улыбкой произношу я.
– Зато ты перестала лить слезы, слава мне! – раскинув руки, Степа падает на подушки.
– Сам себя не похвалишь… – беру подушку и бросаю ее в парня.
– Никто не похвалит! – поймав ее, ржет он.
_________
Что ж, посмотрели на отношения и дружбу со стороны влюбленной Ами (ну, потерпите ее немножко, такую вот… наивную!) А теперь пойдем смотреть со стороны Степы, а потом в универ на учебу!)