- Аля, мы делали это всё, потому что Стас – наш сын. Мы не давали ему взаймы свою любовь и заботу! И он нам ничего не должен! Когда у Стаса появятся дети, он будет отдавать им свою родительскую любовь и заботу, не требуя ничего взамен. Это вечная цепочка, Аля!
- Ты просто капитан «очевидность», Юра! Кладезь прописных истин!
- Нет, я это чувствую. А теперь я расскажу всё. Агата ведь тоже фактически не знает ничего.
Слушая рассказ Юрия Андреевича, Агата с трудом сдерживала слёзы. Но она понимала, что плакать нельзя. Только не перед Аллой Николаевной! Агата решила, что поплачет позже, потом. В одиночестве.
Рядом со Стасом она должна быть сильной, ведь ему намного тяжелее, чем ей. Он доверял родителям больше, чем самому себе, и узнать теперь о лжи и предательстве... Такого и врагу не пожелаешь.
Агата чувствовала, как напряжён Стас, и, стараясь облегчить его состояние, гладила его ладони, легко массировала пальцы его рук, тёрлась щекой о его волосы. Постепенно его дыхание выровнялось, он немного «оттаял».
Когда Юрий Андреевич закончил рассказ, на несколько минут воцарилось молчание. Каждый думал о своём.
- Я пойду на пруд, - шепнула Агата. - Тебе нужно поговорить с родителями наедине, обязательно.
- Хорошо, - тяжело вздохнув, Стас поцеловал Агату в щёку. - Я найду тебя.
Он нехотя разжал руки, и Агата выскользнула из гостиной, ни на кого не глядя и не попрощавшись. У неё не было желания разговаривать с родителями Стаса и даже просто видеть их. Возможно, со временем её немного отпустит, и она станет терпимее к ним, но доверять этим людям не сможет никогда.
- Если честно, мне сложно комментировать то, что произошло, - сложив руки на груди, Стас смотрел прямо перед собой. - Я слишком хорошо помню, что я чувствовал тогда, и как я жил потом, особенно первые полгода после разлуки с Агатой. Я не считаю себя вправе обвинять вас или обличать, равно как и учить вас жить, взывать к вашей совести. Самым страшным для меня является то, что вы спокойно наблюдали за моими мучениями, которые сами же и организовали, да ещё изображали заботу и тревогу. А ещё страшно то, что вы растоптали нас с Агатой, и её, и меня. Я никак не смогу это исправить. Я лишь могу поклясться, что получив от жизни подобный урок, никогда не поступлю со своими детьми так, как вы поступили со мной и с Агатой.
- Посмотрим, - ехидно заметила Алла Николаевна. - Никогда не говори «никогда».
- Мы будем видеться, сын? Или ты совсем прекратишь с нами общаться? - обречённо спросил Юрий Андреевич.
- Пусть не общается, - сухо сказала Алла Николаевна. - Такое поведение ещё никого не доводило до добра. Родители – это святое.
- Мы будем общаться, если вы сами захотите, - пожал плечами Стас. - Будем встречаться по праздникам, например. У меня есть сестра, есть племянники, есть зять. Они не виноваты ни в чём, и я не собираюсь их втягивать в наши разборки. Условия следующие. Во-первых, с Агатой вы общаетесь только в моём присутствии. До первого оскорбления. Если кто-то из вас позволит себе оскорбить Агату, наше с вами общение прекратится. Во-вторых, встречаемся только по предварительной договоренности, никаких спонтанных визитов. И в-третьих, когда у нас с Агатой родятся дети, вы с ними будете общаться только в нашем присутствии. Я не смогу доверить детей людям, которые так виртуозно лгут и ломают под себя неокрепшую детскую психику. Всё.
- Спасибо за снисходительность и такое великодушие, - с холодной усмешкой сказала Алла Николаевна и встала. - Лично мне одолжений не нужно. Живи, как хочешь, но помни, что человек, забывший о своих корнях, счастлив не будет. Всего доброго.
Она быстро пошла к двери.
- Прости, сын, - Юрий Андреевич тоже встал. - Я всё понял. Пусть всё будет так, как ты сказал. Ты прав во всём. А на мать не обращай внимания, отойдёт. Понимаю, что доверие и твою любовь мы потеряли навсегда, но может, хоть цивилизованное общение наладим со временем. До свидания, сын! Я позвоню.
Стас кивнул, а потом, когда отец вышел, закрыл лицо руками и сидел так несколько минут.
...Агата так и не стала рыбачить. Сидела на скамейке у пруда, а спиннинг лежал рядом. Потом она услышала шаги и подумала вдруг, что это её долгожданное счастье наконец-то идёт к ней. Придёт и останется навсегда.
Стас сел рядом, крепко обнял Агату. Сначала, легко касаясь, собрал губами все слезинки с её лица, а потом начал целовать Агату глубоко и страстно.
- Пожалуйста, прости, - переведя дыхание, заговорил он. - Мне думать не хочется о том, что ты пережила по милости моих родителей.
- И мне не хочется. Не вини себя, лучше раздели со мной мою радость. Ты правильно сказал: реальность намного прекрасней. Потому что моя реальность – это ты.