Но в жизни я очень черствый человек. Я сушу свои эмоции и накалываю их на иголки словно бабочек, я храню их в сухом прохладном месте. Где-то глубоко внутри.
Вот есть группа Dire Straits. Несколько хороших песен, может, они и написали, но в основном творчество какое-то невразумительное, такое, что даже непонятно, зачем оно и для кого. Зато название группы великолепное – Dire Straits, «затруднительное положение», причем, имеется в виду в основном финансовый смысл, если я ничего не путаю.
В 1980-е в СССР тоже было много групп с классными названиями: чего только «Вежливый отказ» и «Объект насмешек» стоят.
А сейчас – говно какое-то. Раз Franz Ferdinand кажется вершиной оригинального.
Я немного о Ельцине напишу.
Что меня поразило – многие позвонили друг другу сообщить об этом или послали смс с коротким текстом «Умер Ельцин» (мне две таких одинаковых пришло – от сестры и от Дениса Корнеевского), причем как-то очень по-родственному, что ли. Такого не бывает, когда умирает какой-нибудь писатель или общественный деятель, или актер, которого любит вся страна.
Мне он никогда не нравился. Но меня чуть оторопь не взяла, когда Денис написал, что он умер (по-моему, почти никто еще об этом не знал). Верно то, что, каким бы он ни был, его жаль. А еще вернее другое: мне в 1990-м было шесть лет, а в 1999-м – пятнадцать. Между шестью и пятнадцатью годами я был маленьким мальчиком. Я буду всегда тосковать по этому времени, а значит, буду незаметно тосковать и по Ельцину.
Мне даже страшно думать мысль о том, что умрет Горбачев.
Москва – чудесная. Митингует. В день, когда приехал, напротив американского посольства тусовались «Местные» с «Нашими», собирали кровь для солдат в Иране. Предложили нам – мы отказались сдавать, сославшись на природную бледность и малокровие. На малодушие не сослались, хотя оно тоже имелось в виду. Ввиду всех этих обстоятельств ушли быстро, поправлять здоровье. За углом купили литр шотландского виски, бутылку колы, картофельную запеканку с мясом, майонез, йогурт на утро. Поправили здоровье: запеканку запекли, виски выпили, майонез украли лесбиянки.
На следующий день у эстонского посольства «Наши» и «Местные» жаждали уже эстонской крови. Мужчина с бородой сказал, что забитый таллиннским ОМОНом мальчуган – герой, и мы его никогда не забудем. Вася Якеменко был небрит и, по-моему, пьян. Денис утверждает, что трезв, потому что, мол, «Вася – никогда». Встретил там пресс-секретаря «Местных» Машу, с которой познакомился накануне. Маша ментально нравится Денису, а мне нет, у нее ноготь некрасивый на большом пальце левой руки. Маша из Подмосковья, и ей тяжело – у нее за спиной движение «Местные» вместе с их тупым лидером Сергеем Фатеевым. Сергей Фатеев повсюду, и он – истинно – лидер подмосковных гопников.
Сегодня Первомай. В Москве четырнадцать митингов. Я видел уже два. Один – на ВДНХ. Мужчины и женщины шли ровной толпой, с красными и желтыми флагами. Другой – шуточный – видел на Чистых прудах, его организовал Гарри Каспаров. Граждане кричали «Назад, в СССР», «Даешь вертикаль», «Ура Суркову». Никто их не понял, и особенно никто не понял, что митинг – шуточный. Милиционеров спрашиваем – «Это кто?» А они – «Олени какие-то».
Завтра пойду еще на какой-нибудь митинг.
Рыбенок «А».
Что ж, пусть будет так: начну повествование отсюда, из «FAQкафе», что в Газетном переулке. Сижу на том же низком красном кожаном диване с черными морщинистыми боками, как в прошлый раз, когда мы здесь пили с Денисом пиво. В «FAQкафе» происходило всякое: только я смотрю в разрисованный черными лошадями, рыбами, деревьями, кустарниками и ирландскими надписями неясного содержания потолок и никак не могу припомнить – что. Начало, смелюсь предположить, многообещающее, но обещать ничего не могу: будет скучно.
Я расчленю этот труп, твержу я себе, в ближайшие минуты. Действовать следует методично, по хронологии, от первого трека – к последнему, надев наушники и отрезав себя от соседней трескотни, которую невольно тянет записывать (что неправда, все присутствующие – студенты, так что ничего интересного), и руки тянутся к перу, перо к бумаге, все. Стоп. Едем в собственном направлении.
Everything In Its Right Place
Таким должно быть начало. Начало должно быть словом. И слово это – everything.
Этот трек навсегда испорчен (ли?) фильмом «Vanilla Sky»; под эту слабо искрящуюся электронную музыку просыпается герой Тома Круза, на автопилоте включающий свой плоский телевизор и направляющийся в ванную комнату. Глядя на себя в зеркало, он обнаруживает седой волос – и вырывает его щипцами, чуть поморщившись.