- Я думаю, ты просто боишься об этом подумать, - громко, но задумчиво сказал Флеш.
- Боюсь? Чего мне боятся? Я просто не хочу об этом думать, не хочу и не буду. Не хватало мне еще думать о том, победим мы или нет. Вот делать нечего.
- Но, я говорю…, - вдруг начала Таня.
- Не надо говорить. Ребята, мы, что мало работаем, потому что мысли такие возникают от избытка свободного времени. Вы же видите, какая работа проделана, с каким упорством, с каким настроением люди работают, ведь от этого же и сам заряжаешься.
- Ты прав Олег, не спорю, - согласился Канчаловский.
- Все-таки некоторые предатели именно с этих мыслей начинают свой путь, - вставил слово Флеш.
- Перестань Жека, это сейчас ни к чему?
30
Все религиозные общины были солидарны с руководителями Сибириады практически по всем вопросам управления новым государством, ведению боевыми действиями с интервентами, внешней политики. Все верующие оказывали посильную помощь в сборе средств, в строительстве, на производстве. Многие верующие были благословлены своими духовными наставниками на ратное дело, они пополняли ряды вооруженных сил. Православные и мусульмане, буддисты и католики, все взялись за оружие, дабы повергнуть врага в геенну огненную. Иудеев не досчитались, по крайней мере, синагога была закрыта, и не одного раввина видеть не видывали. Официально еврейские религиозные деятели не объявляли о своей солидарности с защитниками Сибирской земли.
Православная церковь благословила на войну своих сынов Отечества казаков. Все казаки ушли на фронт впервые дни войны. Из Красноярского края на фронт ушли казаки станиц Рождественская, Торгашинская, Преображенская, Ладейская, Трех святителей, Дубенская и многих других.
Приписано к казачьим станицам было четырнадцать тысяч триста семьдесят казаков, а на поверке оказалось, что воевать может только четвертая часть, не относящаяся к женщинам, детям и старикам. Генерал Енисейского Казачьего Войска Степан Кириллович Лобанов внук Кутейникова не сходил с передовой, всегда был на самых тяжелых участках фронта. Личным примером, всегда в полной боевой, неустрашимый, рвущийся в бой он внушал своим братам непоколебимую уверенность в победе над врагом. Он заражал своими речами, своей энергетикой, всем своим существом, какой-то не объяснимой внутренней силой, энергией, волей к победе. Всегда на том участке фронта, где находился Степан Кириллович, там бойцы не знали поражений. Наши товарищи Густой, Гриф, Гарик, Воробей, Волосатый, Гоблин воюют под верным руководством своего атамана.
Густого по легкому ранению привезли в тыл для починки и нового набора казаков на фронт.
- Ну как Витек, с нами, с братами пойдешь войной на янки али как? – спрашивал хорунжий Пашка по прозвищу Густой. Прозвище он получил за свои борцовские качества, в борьбе он был не победим – мнешь, мнешь его, а толку в этом мало, все равно изловчится и уложит на лопатки. – казаком говорю, ходишь, не сошкой. Или забыл кто ты есть? – напирал Пашка.
- Что ты из себя дурку-то строишь, мели-мели да в мельницу не угоди. Я теперь ст. урядник, я казак и ты это знаешь, раз пришел ко мне. Но, ты знаешь и другое, я партийный человек. Знаешь, что для меня партия. Поэтому…
- А что для тебя казачество? Как же браты? Браты не сваты – раз и навсегда, - серьезно и с какой-то иронией вёл разговор отличный друг и верный товарищ Костра.
- Да я про то знаю, ты меня не учи. Казачество – это моя душа, это моя воля.
- Не пойму я тебя, ей богу, сколько с тобой разворачиваем этот разговор, а все равно не складно он у нас с тобой складывается. Ни как в толк не возьму, как ты это совмещаешь в себе – коммуниста и казака?
- Мне, Паха партия доверяет ответственное дело – я через два дня поведу людей в бой – своих товарищей. Меня назначили командиром роты сто тридцать пятой мотостелковой дивизии.
- Ты же был командиром Красной гвардии.
- Теперь моя Красная гвардия будет в рядах Красной армии, гвардию перевели в воинское подразделение для порядку.
- Значит ты сейчас тоже в офицерском звании, можно поздравить?
- Со званием пока тянут, есть только должность.
- Ну и порядки у вас.
- Порядки в порядочке. У нас все в строчку. Сам понимать должон, звания не лепешки их не лепят за раз.
- Я вижу, В общем я тебя понял Костёр. Очень жаль. Хотя одно дело делаем, плохо что по раздельности.
- Я понимаю, но и ты меня пойми, - Костёр положил руку на плечо другу.