- Слышишь, ты ко мне с идиотскими вопросами не лезь, я в партию вступил, когда ты ещё пешком под стол ходил. И всё я понимаю прекрасно, но не время сейчас, у нас и так большие потери.
- Большие потери, потому что у вас нет партийной организации в вашем соединении. Я прислан для того, чтобы исправить это положение, сейчас.
- Круглов, ты был хоть раз в бою, ты знаешь, что такое война? Как ты сейчас мужиков поднимешь в ячейку, если они только что из боя вернулись. Нас то и дело атакует противник, какие собрания ты собрался устраивать. Езжай в тыл, там тебе место, - уставший, но полон боевого духа капитан спорил с комиссаром.
- Это в тебе говорит несознательность и усталость. Дай мне списки коммунистов, комсомольцев и выдели мне активных, сознательных бойцов из не партийных. Дальше я сам, главное не мешай.
Ёще больше нахмурив брови, сжав скулы стукнул по столу кулаком, капитан сказал:
- Ладно, комиссар, делай своё дело, только ты мне не мешай воевать, - и достал папку с личными делами солдат.
На следующий день было проведено первое собрание партийной ячейки коммунистов в блиндаже, которое без особого энтузиазма предоставил майор Гурьев. На собрании присутствовало четырнадцать бойцов, из них шесть являлись коммунистами, один был комсомольцем, остальные беспартийные, но на следующем собрании их обязались принять в ряды коммунистов. Также присутствовал командир батальона капитан Серёгин. Секретарём ячейки выбрали капитана, его помощником комиссара Круглова. После организационных вопросов, перешли к политическому просвещению исходя из вопросов данного исторического момента. На всю партийную ячейку было роздано десять штук газеты «Коммунист».
По выражению лица Серёгина можно было прочитать, что он одновременно и удовлетворён и смущён. После собрания, он крепко пожал руку политруку и поблагодарил за то, что тот вернул к нему силы и уверенности в разум и идеологической убеждённости.
- Это тоже и очень большая победа над массой. Ведь когда масса людей организованна, она перестаёт быть массой, а в организации большая сила, и не мне тебе это говорить, - сказал, очень хорошо скрывая своё радостное настроение Круглов Дмитрий.
- Согласен, - коротко и ясно произнёс капитан Серёгин.
Распорядок дня был жёсткий – утром политзанятия со всем личным составом роты, вечером – совещания у комиссара полка. Здесь проходил разбор деятельности политруков, обсуждались их отчёты, вырабатывалась стратегия, если так можно выразиться, всей политической работы.
У каждого политрука роты был недельный план политико-воспитательной работы. Всё расписано по часам и дням: выпуск газет, боевых листков, собрания, беседы, читка газет…
32
- Сестричка, сестричка, пить, дай мне пить, - только что госпитализированный искалеченный боец просил воды молодую, но уже опытную медсестру Настеньку. Так называли её все солдаты госпиталя, но среди товарищей комсомольцев её звали Сластёной.
- Нельзя тебе родной, доктор запретил.
- Будь человеком, дай перед смертью напиться.
- Я сказала - нет. Если я тебе дам напиться, вот тогда будет для тебя смерть. Терпи солдатик, терпи, доктор сказал, что выживешь, всё будет хорошо.
- Он правда сказал, что я буду жить?
- Ну конечно, конечно. Завтра у тебя операция, подлатают тебя так, что будешь как новенький.
- Ну хорошо. Боже мой, как пить хочется, в горле всё пересохло.
Сластёна взяла марлю, смочила её в воде и обтёрла ею губы и лицо солдата.
- Попытайся уснуть родной, поспи.
- Спасибо, - чуть слышно засыпая произнёс боец.
На следующее утро к прикимаревшей за дежурным столом Насте прибежала Кокетка лучшая её подруга.
- Настя, Голованов умер, - теребя за плечо подругу, говорила громко, но сдерживая крик Марина.
- Юра?
- Да, Юра. Не дожил до операции солдатик.
Вскочив на ноги, бросилась к койке раненного солдата Настя.
На столе стаканы с чаем, банка с вареньем и тарелка с рафинадом. За столом медсёстры хорошие подруги Сластёна, Кокетка, Реанимация, Танчик и старшая медсестра Татстеп.
- Вытри слёзы, подруга, сколько их здесь уже умерло и сколько ещё умрёт одному ему известно, - и показав пальцем в потолок сказала Реанимация.