- Женя, Никита, Рома – ребята, как вы здесь оказались? Вернее, я не то хотел сказать. Простите нас, парни. Что вы хотите? – Михайлов ёрзал по кровати и о чём-то всё время просил. Видно было, что он очень напуган. Майер сидела молча и ждала, чем всё это кончится.
- Заткнись мразь, нам ничего от вас не надо, кроме одного, - и Чёрный сделал паузу.
- Чего? Всё что хотите, мы всё сделаем.
- В этом мы не сомневаемся. Шкура ты продажная, смерти боишься больше, чем позора. А умрёшь позорной смертью.
- Нет. Нет, пожалуйста, ребята, - Михайлов заплакал.
- Не ори, поскудник. Мария Лазаревна, вы сейчас позвоните Галичеву и попросите приехать сюда по очень срочному делу. Понятно?
- Понятно, - тихо и спокойно сказала Майер.
- Только без глупостей.
- Алё, Игнат? Игнат, это ты? Слушай, приезжай срочно на Ферганскую к Михайлову. Что значит зачем, надо я тебе говорю, мы с ним будем тебя ждать, - нервно от того и быстро говорила Мария Лазаревна, - приедет, сказал.
- Вот и ладушки, умница. Будем ждать.
- Что вы хотите с нами сделать? – наконец спросила женщина.
- А как вы думаете? Как во все времена поступали с предателями? – вопросом на вопрос ответил Ерофей.
- Вы же не собираетесь нас убивать? – искренне не веря в то, что происходит спросила Майер.
- От чего же, разве вы не заслужили смерти?
- Во-первых, вы никакие не убийцы. Во-вторых, мы не сделали ни чего такого, за что нас следовало бы убить. Что такого страшного мы совершили?
- Ах ты… Да как твой липкий язык поворачивается, говорить такие вещи. Вот уж, человек без совести и чести, - поражаясь беспардонности мадам говорил Чёрный.
- Неужели вы действительно не осознаёте своего предательства, по отношению к своему народу, к своей стране, к коммунистической партии и товарищам? Вы перешли на сторону врага, когда вас арестовали вместе с другими коммунистами, помните? Почему расстреляли Лалетину Екатерину Андреевну, Скрипачёва и Жогина двух фронтовиков, недавно вернувшихся с войны и многих других, а вас оставили? Всех расстреляли, а вас оставили. А я вам скажу почему, да вы и сами это прекрасно знаете, потому что вы согласились сотрудничать с новой властью и обещали полиции сдавать своих бывших товарищей и сдавали. Твари, будьте вы прокляты, - не сдержался Флеш и сплюнул в сторону сидящих на кровати людей.
- По вашей вине были расстреляны люди - наши товарищи. По вашему доносу сейчас в тюрьмах сидят товарищи Брусов, Мухина, Скобелев, Куликов, Полевой и многие другие. Ваша вина в том, что вы списываете на нет, все те жизни, которые отдали наши сибиряки сражаясь с врагом на Отечественной ядерной войне за освобождение нашей страны, за жизнь на свободе, - говорил Немец, жестикулируя.
Майер и Михайлов молчали опустив головы, они или размышляли над теми словами, которые им только что говорили или активно соображали, как выбраться из капкана мстителей.
- Я всё вспоминаю тебя падлу Михайловскую, когда ты перед народом выступал на площади Революции, - начал говорить Бывалый. Как ты тогда говорил; «кто готов отдать на поругание наши деревни и сёла, кто готов лечь под натовского солдата?», тогда ты спрашивал народ, а я тебе сейчас отвечу – ты, падла. Ты лёг под натовского солдата. Женщины не струсили, воевали, а ты прогнулся – дешёвка, - и не сдержав своих эмоций два раза кулаком ударил Михайлова в лицо. Тот только заскулил и опять заплакал.
Вдруг дверь отворилась и в квартиру тихо вошли четверо, впереди шёл Ёж, сзади него со связанными руками шёл Галичев с разбитым носом, а за ним Офицер и Лейся.
- Мы его в подъезде приняли, - потирая кулак, сказал Гриша.
- Вы что делаете? По плану мы его должны были взять на квартире, - стал отчитывать Чёрный ребят.
- Мне показалось, что он мог бы свалить, нельзя было рисковать, Ром.
- Гриша, ты правильно говоришь, нельзя рисковать, иначе всё дело загубить можем. Больше без самодеятельности. Вяжем их.
- Лейся, Ёж, на шухер быстро, - скомандовал Флеш.
- Подымай. Держу. Виси и не дёргайся, - обращаясь к Галичеву с сарказмом сказал Чёрный.
- Обассался гад, смотри ссыт. Михайлов ну ты падла. Я тебя всё равно повешаю.