Национальные особенности воспитанников сгладили в интернатах очень умело, многие помнили их, но считали чем-то крайне малозначимым. Ведь они все русские! И неважно из какого народа вышли. Говорят и думают по-русски, всей душой приняли парадигмы империи, так чего еще? Нацистов, считающих, что дело в генах и ДНК, давно передавили. А если вдруг кто-то из землян еще сохранял в душе подобные идеи, то таковые молчали в тряпочку, прекрасно зная, что если хоть раз выскажутся публично, то будет немедленно казнены. Высказавший идеи нацизма и национализма права на жизнь в империи не имел, и это было совершенно справедливо.
— К нам как-то привозили группу с Земли, с центральной Украины, — вспомнила Падха, не слишком высокая для своего народа, но ширококостая зеленая орка. — Там больше пацанов было, чем девчат, и пацанов симпатичных. Но они такие слабые! Едва по десятку раз подтянуться смогли. А уж когда мы с ними поговорили, так чуть не стошнило! Главное, мол, устроиться так, чтобы жопе тепло было, а первопроходцами пускай кто-то другой становится, они и на всем готовом с удовольствием поживут. Эти убогие больше всего обсуждали компоигрушки! Мы через пару дней к ним и подходить перестали, тошно было слушать, чего они там несут.
— Помню я их, — скривилась Шаладиэль, одна из светлых эльфиек. — Но не все там дурные, трое, насколько я знаю, собрались идти учиться на физиков и инженеров, а один и вовсе на пилота.
— Все равно слабые они, — покачала головой дроу. — Хотя упомянутые четверо могут стать нормальными, но поработать над собой им придется немало. Еще две девчонки там нормальные были, но они из Донбасса, до десяти лет росли под вой снарядов, это же совсем другие люди. Вот они уже наши, но немного не дотягивают, так им поможем обязательно.
Все покивали, согласившись, что люди Донбасса совсем другие, они в бывшей капиталистической России, наверное, лучшие.
— А в чем не дотягивают эти девчата? — поинтересовалась Майда, дарийка.
— Да во все том же, — оскалила острые клыки Хаянга. — Эгоизмом своим дурацким, считают, что мужчина должен принадлежать только им, и все тебе тут. А если он вдруг с кем-то там что-то и где-то, то это измена. Что это за дурацкое понятие, «измена», мне кто-нибудь может объяснить?
— Чтобы это понять, нужно для начала объяснить все устройство эгоистичного общества, в котором чувства собственника превалировали над любыми другими, — вздохнул Игорь.
— Думаю, я смогу объяснить проще, — вмешалась Гульшан, афганка, обычно молчаливая, она порой за несколько дней всего пару слов произносила. — Дело в том, что брак — это данное партнеру слово, обязательство не делать того или иного, например, не ложиться в постель с другими женщинами, кроме жен. Нарушение данного обязательства и называется изменой. Предательством доверия. У нас это не так, потому многим и непонятны земные заморочки. Там все это завязано еще и на имущественные отношения, земные мужчины с давних времен хотели, чтобы имущество доставалось именно их детям, а быть уверенным в том, что дети именно их, можно было только оградив женщину от любых сексуальных контактов с другими мужчинами. Отсюда и возникло чувство собственности по отношению к живому человеку в браке. Тем более, что у них нет наших проблем, и число мужчин примерно равно числу женщин.
— Спасибо, — кивнула дроу. — Хоть кто-то внятно объяснил. Да, если давал такое слово, значит держи его любой ценой, так правильно. Это я поняла. Хорошо, еще один вопрос. Я заметила, что четырнадцать девчат из нашего отряда кучкуются вместе. Это что-то значит?
— Значит, — подтвердила Ника. — Мы — будушая семья и будущий экипаж большого разведывательного фрегата Дальнего Поиска. Вакансии пока не все заняты, нужно двадцать четыре девушки, а нас пока только четырнадцать.
— Двадцать четыре⁈ — полезли на лоб глаза Игоря. — Да я ж с ума сойду, пытаясь всех удовлетворить…
— Справишься, — отмахнулась подруга. — Есть способы. Так что девчата, если есть желающие, добро пожаловать! Я со всеми вами ощущаю что-то общее, что-то близкое, мы на основании этого ощущения близости и формируем семью. А ближе всех ты! — она ткнула пальцем в грудь Хаянги. — Странно, но при взгляде на тебя будто теплый огонек в сердце загорается.
— У меня тоже, — оскалилась дроу. — И я охотно пойду к вам, но есть одно условие. Он делает, — она медленно облизала свои красивые губы, — это?..
— Делает, — со смехом заверила Ника, покосившись на отчаянно покрасневшего Игоря, — все он делает, причем настолько хорошо, что я в обязательном порядке подруг к нему вожу. Оставлять такую невероятную радость только для себя — редкое свинство, пусть девочки тоже порадуются. Так что вечером подходи к нам. Да и другие желающие тоже, мы вам уступим очередь, сами пару деньков потерпим, не проблема.