Постоянные встречи в кафешке на неделе он ждет с удовольствием, почти изучает список того, что девушка любит заказывать в кафе, как и список её язв, которые, в самом деле, очень легко подавляются смешками, ведь переворачивать слова в шутку – его любимое хобби. Он быстро запоминает, что предлагать её грушевое пиво бесполезно (а ведь оно кажется ему вкусным), а ананасы она просто ненавидит. Грубоватая, резкая и неотесанная. Подросток в последнем классе школы, которая, по всей видимости, обожает медовики и молочные коктейли с клубникой. И мамулю.
Глава 4.
Выходные наступают быстро, уже в субботу он долго валяется в кровати, зная, что ему не нужно бегать по ведомствам, заниматься документами, домашними делами и прочей дрянью. Оливия молчит, и это становится единственным, что его напрягает, раздражает даже. Ни слова больше на занятиях, ни одной смс-ки, учитывая, что они уже обменялись номерам и ни одного звонка, тем более.
Он лениво сползает с кровати, умывается, готовит себе завтрак под Бруно Марса, пощелкивая языком в такт мелодии и без особой страсти завтракая. Грустно будет, если планы на воскресенье обернутся прахом, и ему снова придется сидеть дома, только лишь мечтая о прогулке по берегу океана. Лео вздыхает с отчаянием и, помешав кусочек масла в овсянке, двигает к себе кружку с ужасно сладким чаем, промахнулся на пару ложек, задумавшись. Но, стоит ему только положить одну ложку каши в рот, как по дому раздается звонкий стук во входную. Он хмурится, не представляя даже, кто к нему может постучаться, кроме почтальона с открытками, который в этих краях – ранняя пташка. Треск замочной скважины и скрип староватой двери.
- Выспался? – оттуда, с улицы, на него дует жаром, заползающим в дом, свежий из-за мощного сплита. Оливия складывает руки на груди и опирается плечом о косяк, вставая в проходе. Десятый час, какого черта? Если он однажды выбежал постирать одежду в восьмом, то это не значит, что он встает так рано каждое утро. Ко всему прочему, он практически не одетый, непричесанный, только в своих домашних спортивках, разукрашенный солнцем, которое оставило на его груди яркий загорелый след от майки. Стыдно.
- Ещё бы, - Леонард трет глаза, чувствуя, как сладкий привкус каши во рту становится кисловатым и причмокивает. – Какими судьбами? – честно, он уже и надежды лишился встретить её на выходных.
- Ты не завтракал? – она заглядывает за его плечо, мажет взглядом по коридору, а после возвращается к своему соседу. Ученику и другу, наверное, тоже. Окей, она не подозревал, что у Леонарда настолько классные и широкие плечи. Это не может остаться без внимания. А тот вздергивает бровями, длинно выдыхая.
- Пытался, - увы, его перебили. Ещё, к слову о «классном», его волосы прикольно торчат, сколько бы он не пытался пригладить их, зачесывая пальцами назад.
- Значит пойдешь со мной, у моей мамы вкусные сырники.
Леонард не может сдержать тихий смех, когда слышит это (смеется тоже классно). Ну что за детский сад? Чтобы Оливия поехала с ним к океану, ему нужно поесть сырников её мамочки, как же очаровательно.
- Хорошо, тогда, - он трет затылок, рассуждая о том, сколько времени ему нужно для того, чтобы собраться. Ведь не нужно врываться настолько без предупреждения! – Десять минут, - он тянет девушку в коридор, зацепив за запястье и закрывает за ним дверь, - Посиди здесь десять минут, и мы пойдем кушать сырники.
Вдыхать сладкий запах коридора ей приходится недолго, но её все равно хватает этого времени для того, чтобы вникнуть в обстановку дома Лео. Там, в конце коридора, на окне стоят два кактуса с цветочками, и гуляющий сквознячок колышет белые занавески, с одной стороны гремит, потом, чуть дальше, он слышит скрип дверок шкафа. Обои светлые, светлый ламинат, светлые обувная полочка и вешалка. Боже, квартира этого парня вообще могла бы выглядеть иначе? Оливия сомневается, но её увлекает этот маленький чужой мир, в который она даже делает пару шагов, чтобы увидеть часы и фотографии на стенах в рамках с очень знакомым лицом.
Она соврет, если скажет, что Леонард неинтересный, некрасивый, не заставляет её чувствовать притяжение, будто их тянет магнитом, и она соврет, если не признает, что ведет себя, как мудачка, что испытывает его терпение. Врать - не в её правилах. Именно поэтому она просто проглатывает это и молчит, наблюдая за тем, как Лео застегивает на себе тонкую-тонкую белую рубашку не до конца и подхватывает кеды с полочки. На самом деле, выбор рубашки для него стал настоящим кошмаром. Нет, не потому, что у мадам Симон может сложиться о нем плохое впечатление, а потому, что он должен выглядеть перед этой девочкой неотразимо. Он пока не придумал почему.