- Я тоже очень рад.
Уровень пройден.
Глава 5.
Они выезжают ближе к обеду, когда Оливия возвращается со школьных курсов, и её мама собирает дочурку, накладывая целую сумку еды с собой и даже сменную одежду, чтобы точно ничего не упустить по списку. Чтобы не замерзла, чтобы были карманные деньги, чтобы было в чем в океане поплавать (на самом деле, Оливия совершенно не пловчиха).
Дорога не занимает больше часа. Пальмы по пути, старые домишки, как в фильмах, свежий ветерок, похожий на отголоски бриза и ворчащий девушка под боком, которая: во-первых, боится ездить на мотоцикле, а во-вторых, вредничает (читать, как «стесняется») брать Лео за бока, чтобы не свалиться на скорости. Эту самую скорость они из-за неё совершенно не набирают. Их встречает широкий солнечный пляж с кучей народа уже очень-очень скоро.
Симон никогда не думала, что будет любоваться чьим-то удивлением так пристально. Она ловит себя на этом совершенно случайно. Леонард снимает с себя шлем медленно, приоткрывая губы. У него невероятно обаятельные передние зубки, совсем, как у кролика, как бы глупо это не звучало, у Оливии ассоциации слишком детские. Это оправдано её невинным возрастом, невинным мышлением. Слышится тихое «вау», которое перерастает в счастливый возглас на всю округу. Честно, Лео готов бросить прямо на землю свой шлем и рвануть к берегу, у которого совсем нет границ, и даже неизвестного рода точки на горизонте, черт знает, насколько далеко, не кажутся преградой. В принципе, примерно так он и делает. Только вот, шлем его внезапно оказывается прижат к груди девушки.
- Твою ж мать, как горячо! - она обжигает ноги, становясь на песок в сандалиях, когда подтаскивает мотоцикл к парковочному месту за Леонарда и хмурится. Тяжело ведь! Спуск засыпан, и сквозь песчаные холмики виднеется железная лесенка. Стоит ей только шагнуть, жар обдает её целиком.
- Аккуратнее со словами, - насмешливо грозит пальцем Лео, обещая пожаловаться. – Только погляди, какая красота.
Она раскидывает руки в стороны, а она постепенно прикрывает к температуре, растягивая губы в блаженной улыбке.
- Я привыкла к ней, - она идет за парнем, которому совсем не терпится раздеться на бегу к воде, как в фильмах, и плеснуться между волн дельфинчиком, разрезая их руками, вытянутыми вперед. Все вокруг становится оранжевым, у темнокожих парней с дредами колонка разрывается от какого-то позитивного репчика, полного диалектизмов, пахнет сладкой травкой от тех же афро-ребят, и Оливия цепляет парня за футболку, прежде, чем тот успевает стянуть её с себя. – Погоди, я не хочу лезть в воду в одиночку.
Боже, она боится воды боится воды? Волны? Глубины? Не важно, она хватается пальцами за футболку Леонарда, помогая снять её, запутавшуюся где-то на шее. Её пальцы отголоском скользят по бархатистой бледноватой спине, задевая родинки-точечки из интереса, совершенно невзначай, опускаются к ладони, трогают чужие мягкие пальцы подушечками и переплетаются с ними. Лео чувствует, как по его коже проходится табун мурашек, и его совершенно ясно можно отличить от океанического ветра.
Ему определенно нужно стать ближе к Оливии, она ему нравится вот так, по-простому.
Пена касается ног, и девушка думает о том, что её сандалии определенно расклеятся после купания сразу же, когда высохнут. Волны бьются о кожу, прижигая краснеющий загар, кромка длинных шорт Лео быстро намокает, вздуваясь.
- О, боже, Лив! Я самый счастливый человек на свете! – он кричит, прежде, чем расцепить их руки и толкнуть Оливию в воду, чтобы она упал и начала барахтаться.
Как же интересно. Её никогда так не звали.
- Какого… - девушка морщится и лапает лицо с волосами мокрыми руками, делая только хуже. Но стоит её подняться, как она тут же бросается на Леонарда, с широкой улыбкой стоящего гордо - руки в боки. – Никаких игр! – она кидается своему противнику на шею, как лягушка из положения сидя и роняет в воду. Никаких игр, только война! Не на жизнь, а на смерть!
Ему когда-то вообще было настолько паршиво? Кажется, нет. Хочется сказать, что "Оливия, твои отвратительные коленки... прекрати носить короткие шорты, пожалуйста.". На них застывшие крупицы песка, и они выглядят бархатистыми, нежными, румяными. Это так круто, что он готов присвистнуть.
Возвращаясь к вопросу: что он вообще знает о своей "учительнице", а что учительница о нем? Что ей восемнадцать, что она учится в частной школе, очень искренне относится к религии, не пьёт грушевое пиво, но попробовать не против. Её можно любить за её иронию, свойственную лишь ей одной, скептичность и вредность. Такую невероятно прекрасную вредность, боже. Леонард не слышит практически ничего из того, что сейчас говорит девушка. Тема всплывает между ними совсем невзначай, стоит только расстелить покрывало и достать чипсы из маленького багажника. День у них сегодня интимный слишком, слишком переполнен эмоциями, новым и прекрасным. Речь не только о океане.