- Ты очень любишь мотоциклы и свою учебу. Но у тебя не всегда получается это совмещать, - она смеется тихо, процеживая сквозь пальцы песок, который под очень интересным углом освещают фары мотоцикла, и некоторые прозрачные крупинки оставляют блеск на ладонях. - Кактусы тебе тоже нравятся. Читаешь всякую пошлятину.
На улице темно, ветерок обдувает плечи.
Возможно, между ними сейчас творится какое-то волшебство. По крайней мере, Леонард точно так считает. Разве это можно назвать как-то иначе? Перед ними океан блестит тысячами огней, отражающимися в бескрайней воде, конца которой уже совсем не видно после заката, пальмовые листья шуршат за спиной. Ощущение складывается, что где-то поблизости летают феи, тряся своими сумочками с пыльцой. И как он только мог думать о том, что поедет сюда один, уму непостижимо. Кто может составить ему более уютную, кроме неё?
- Ты говоришь об этом так, будто в этой жизни меня больше ничего не интересует.
Пахнет вкусно. Лив улыбается и вдыхает поглубже, замирая, чтобы запомнить, чтобы прочувствовать этот вечер. Когда она ещё будет сидеть настолько свободно рядом с ним? Скоро школа, сдача проектов и уроки до поздней ночи. У неё совсем нет друзей, чтобы гулять на улице, веселиться, выпивать и праздновать праздники. Чтобы, как Лео, болтать с ними по телефону часов по пять, смеяться ежеминутно, обмениваться фоточками и желать приятных выходных. Ей достаточно было бы одного человека и одной поездки к океану, чтобы надолго раскрепоститься.
- Мы говорит о том, что знаем друг о друге, а не о том, насколько узкий у нас круг интересов, - можно подумать, что она это с возмущением лепечет, но это совершенно не так.
- Ты умная, хорошо говоришь, у тебя получается подобрать слова буквально ко всему, - Леонарду не стоит напрягать мозг, чтобы делать все эти выводы, очевидно же. Его месячные исследования личности Оливии просто обретают заключения. - Помнишь, как ты рассказывала, что в пустыне по ночам холодно и, если зарыться в песочек, то будет нормально? Я вообще никогда не предполагал даже, что так можно. Ты... неплоха.
Из девушки вырывается всплеск неконтролируемого смеха. Этот дурачок тогда сидел и смотрел на неё, как на первооткрывательницу. Она знала. Она прекрасно это знала. Она вряд ли когда-то сможет удивить его чем-то больше, чем самой собой. Оливия даже не совсем понимает, как бы правильнее это описать. Леонард какой-то невременной, сказочный, светящийся изнутри, готовый делиться этим светом. Такие люди занесены в красную книгу, практически отсутствуют в природе. Такой человек ей, абсолютно точно, незаменимо нужен.
- Когда мы успели перейти на комплименты? - она смущается, что тут скрывать. Горящие фары мотоцикла за их спинами вряд ли передают то, какими подрумяненными становятся её щёки от смеха и всех сказанных слов, но ей нравится это чувство.
Леонард чувствует совсем лёгкую влюблённость. Совсем-совсем. Кому он врет? Атмосфера вокруг них благоволит тому, чтобы он схватился за эту ниточку и потянул, высвобождая весь спектр своих чувств.
У Лив всё ещё потрясающие коленки, она держала его за руку в воде, и она становится его спасательным кругом в этом чужом мире. Её имя знают абсолютно все друзья Лео, и они видели их общую фотку с пляжа. Глаза девушки в таком свете становятся ещё выразительнее, чем обычно, тень от носа падает на щёку, когда она разворачивает голову, а губы очерчиваются чёткой линией. У Леонарда руки чешутся, как хочется взять её за шею ладонью и поцеловать. Всё вокруг намекает на то, что вот он, тот самый момент, когда нужно действовать. Если играть, то по-крупному. Если в океан, то с головой.
- Хочешь что-нибудь сделать? - намекает девушка своим особенным голосом. голосом, который Лео ещё никогда не приходилось слышать.
Она чувствует прикосновение чужой ладони к своей шее и уверенно закрывает глаза. Леонард тянется к Оливии губами, опускает вторую руку на её коленку, воздух между ними густеет, превращаясь в тягучую субстанцию. Одна секунда, две, и Лив впечатывается в чужие губы своими, перетягивая на себя. Они падают вместе на песок, не слыша совершенно ничего, кроме тихого дыхания и бешеного стука сердец. Разве милые девочки, посещающие церковь каждое воскресенье, тщательно готовящиеся к проектам дома, цепляющиеся за мамочку, могут уметь так целоваться? Губы мокнут мгновенно, и Лив порывисто ударяется о землю головой, почти вплотную прижатая к ней. Её морит состоянием эйфории. Именно так, наверное, Леонард передаёт ей частицу своего света.