Динка представила: вода ревет, бьется о бетонную перегородку. А внизу...
- Ты, значит, плотина?
- К счастью, не вся. - Логан покачал головой. – Но, увы, я – самое слабое место в этой плотине. Эдакая усталость металла. Понимаешь?
- Не совсем, - Динка почувствовала, как по спине поползли мурашки. - То есть, ты вроде вредителя?
- Ну, зачем же. Как раз наоборот. Я ма-а-аленькая такая затычка, - пробасил Логан. Динка захихикала. - Ерундовина такая, что и не видно.Но напор воды настолько силен, что выдерни меня – и плотина разрушится в считанные минуты.
Он сказал это настолько просто, что Динке стало страшно.
- Как же так?
- Я и сам не знаю.Стечение обстоятельств.
- То есть, если ты умрешь...
- ...ничего не будет, - закончил Логан. - Такая вот фишка.
- К-как? – не поняла Динка.
Логан вздохнул.
- Только я сам могу выдернуть пробку. Если захочу, конечно. Потому они ко мне и ходят. Убивать-то меня бесполезно.
- А... – у Динки пересохло в горле. - А уговорить?
Логан посмотрел на нее каким-то странным, изучающим взглядом.
- Курить хочу, - сказал наконец. - Теоретически?Да, можно.
* * *
- Вы знаете, что теперь будет, Логан. Мне бы не хотелось этого. Честное слово, не хотелось. – Голиков поднялся. - Вы мне даже нравитесь, господин Вайль.
- Дина, господин Голиков уходит.
Однако тот обернулся на пороге.
- Пророчество гласит, что пятьдесят седьмой из рода синих китов станет причиной падения Стены, - сказал он. - Вы – пятьдесят седьмой, Логан.
- Ну и что?
- А то, что мне плевать на пророчество, господин Вайль. Вы мне верите?
Логан медленно затянулся. Синий дым висел в воздухе.
- Я вам верю, господин Голиков, - сказал Логан.Выпустил дым уголком рта. – Только разве это что-нибудь меняет – ваше неверие и моя вера в ваше неверие? А? Как думаете?
- Ничего, - согласился Голиков. – Ничего не меняет. Потому что Йозеф Скшетуский верит. И остальные тоже...
- У него такие глаза странные, - сказала Динка, проводив гостя.
- Глубокие, словно дыры в черепе?
- Ага. Смотреть страшно.
- У некоторых из нас так бывает. Это... не очень хороший признак.
- Да уж наверное. - Динка хмыкнула. - И что это означает?
Логан поморщился.
- Как-нибудь в следующий раз расскажу. Договорились? Не слишком приятная тема.
* * *
- Люди-киты. По преданиям: сначала были люди-киты, потом люди-ящерицы... это, надо понимать, динозавры... потом теперешние люди. То есть, никакой мистики, если подумать. Обычная эволюция.
- Э? – Динка подперла щеку ладонью. - А как же магия?
- На самом деле, очень просто. Вот скажем, я вешу килограммов восемьдесят. Сколько, по-твоему, весит кит?
- Ну, не знаю, - Динка замялась. – Несколько тонн, наверное. Десять тонн?
- Хорошо. А большой кит?
- Не знаю. Двадцать тонн.
- Сто. Или, по уточненным данным, примерно девяносто тонн. Сейчас я уже потерял часть нагулянного за лето жира. Так что примерно тонн семьдесят-восемьдесят. Тысячекратная разница. Из этого и возникает то, что ты называешь магией. А мы называем силой дома...
- Дом Катадон? – спросила Динка. – Кто это?
- Кашалоты.
- Физалис?
- Серые киты. Большой клан, но принадлежит к вассалам моего дома. Они мои подданные.
- Фау! А ты тогда кто?
- Я? – Логан затянулся, выпустил дым. Насмешливо посмотрел на Динку. – Позвольте представиться, мадмуазель. Мое величество Balaenoptera musculus. Так называемый синий кит.
* * *
- Кто это был? Тогда... ну, тогда, в первый раз?
- Не догадываешься? Кашалоты, конечно. Дом Катадон.
- И что они собирались сделать?
- Убить меня. Но ты не думай, они вообще-то хорошие люди, - сказал Логан.
- Хорошие?!
- Да. – Теперь глаза у него теперь были вполне обычные, зеленоватые. Выдохнул дым; проводил облачко взглядом. Посмотрел на девушку. – Они, как ни странно звучит, действительно хотят добра. Хотят спасти всех нас, Динка. Только, понимаешь ли… они слишком долго жили под тенью падающей волны. В темноте и сырости.И души у них теперь – ржавые...
Знаешь, иногда после кораблекрушения находили утонувших моряков – у некоторых из них были странные раны. Вот здесь, на плечах. Сможешь угадать, что это были за раны?
- Не знаю.
- Раны от каблуков.Их собственные товарищи вставали им на плечи, чтобы прожить еще одну, лишнюю секунду.