— Зоечка, — прошептал я.
Не раздумывая я схватил карту, быстрыми движениями набросал маршрут по которому нам придется идти, а также условно обозначил примерное расположение сил красных. Еще раз осмотрел свою работу и довольный поднялся, чтобы незамедлительно направиться в сторону госпиталя. Я уже выходил из палатки, как что-то заставило меня вернуться. Карта! Как непозволительно было оставить ее так лежать на столе! Я аккуратно сложил карту и засунул ее за пазуху гимнастерки. Теперь в порядке. Комар носа не подточит. Мельком взглянул на часы. До выхода нашей группы оставалось полтора часа. Минут сорок у меня было в распоряжении. Не теряя времени я быстрым шагом направился к госпиталю. У соседнего костра раздавались голоса, среди которых выделялся густой баритон Ордовского.
— И все, господа, победа будет за нами. — донеслось до моего слуха. — Бог за правых! И он от нас не отвернется, когда придет время решающего сражения!
Я прибавил шаг и минут через десять, стоял под окнами сестринской комнаты военного госпиталя.
Глава 11
Серые сумерки окутали местность. Темнело быстро. Сквозь тёмно-синею пелену неба уже начинал просачиваться свет далеких звезд. Пока неясный он легко трогал предметы, заставляя их терять очертания.
Стараясь не привлекать внимания часовых, стоящих у входа в госпиталь и умело прятающие огоньки самокруток в кулак, я пробрался на задний двор и стал внимательно вглядываться в полутемные, лишь слегка освещенные тусклым светом, больше похожим на мерцание свечей, окна. Кое-где стекла были перетянутыми белыми полосками крест на крест. И сейчас напоминали декорации из фильма про войну. Я чертыхнулся, отгоняя наваждение. В таком заблуждении я уже был.
Насколько я понял, когда лежал на лечении, комната сестер милосердия находилась рядом с кабинетом главного врача. Точнее начальника госпиталя. Сурового полковника! Чего стояли густые седые усы. Они- то весь образ и перекрывали. Запомнил только еще одинокое пенсне на шнурке, через которое доктор иногда на меня изучающе поглядывал. Дорогу к кабинету я запомнил. Память не подводила, иногда преподнося сюрпризы виде таких мелочей. Но одно дело, когда ты находишься внутри здания и тебя, чуть ли не за руку доводят до нужного кабинета, оставляя перед дверью. Совсем по- иному выглядел поиск заветной комнаты снаружи. Казалось, что все окна похожи друг на друга. И, когда я совсем отчаялся и запаниковал — в одной из них зажегся свет, более яркий, чем в других комнатах, и напротив окна возник до боли знакомый мне силуэт.
Дыхание сразу перехватило. В висках заломило. От волнения затряслись пальцы, и я сжал кулак, чтобы успокоиться. Что это со мной? Никогда так не потряхивало. Но я и на свидания ходил не часто. Если, честно, практически никогда. С Варварой было не так. Иногда мне казалось, что это она водит меня на свидания. Выгуливает в кино.
— Зоя! — екнуло мое сердце. Я чуть не выкрикнул это вслух, но вовремя сдержался. Не хватало еще чтобы меня заметили караульные. Такие, если и не бабахнут в упор, то скоро руки заломают — здесь, каждый встречаемый мной солдат, выглядел двужильным, крепким и точно сильнее меня. Я ощущал себя ребенком, случайно оказавшимся среди взрослых мужчин! Заломают и объясняй потом что я делал на территории госпиталя, не будучи пациентом. Я думаю, мало поверят, моему сбивчивому рассказу.
Но как показать Зое, что я здесь? Не хотелось, конечно, прятаться. Не дай Бог, Зоя заметит. Как это будет все выглядеть? Не нашлось ничего более оригинального, как бросить небольшой камешек в окно.
— Дзинь, — отозвалось стекло. Слишком громко, как мне показалось. Я вжал голову в плечи и затравленно осмотрелся по сторонам. Тихо. Силуэт в окне замер на месте. Я нащупал рукой еще один камешек, и он встретился со стеклом, отозвавшись в темноте, привычным: «Дзинь».
Буквально через секунду створки окна отворились и до моего слуха донесся знакомый мне голос:
— Кто здесь?
Я невольно залюбовался голосом девушки, звучащим словно весенний ручеек. Как же мне нравились эти нотки в женском голосе. Ничего очаровательнее я никогда не слышал. Дыхание снова перехватило. Нога предательски дернулась, подгибаясь — колено стало ватным.