Исаксен обрисовал перед нами те же самые перспективы, о которых говорил во всевозможных брокерских конторах во время своих недавних визитов. Но пошел дальше. Он поведал нам о будущем судоходной компании Бойе то, что скрыл от других. Исаксен предвидел, что со временем она объединится с другими компаниями, пока во всем городе не останется лишь одна большая судоходная корпорация, обладающая не только значительным капиталом, но и, прежде всего, накопленным за столетия опытом, тем сочетанием воли к выживанию, находчивости, упрямства и дальновидности, что стояли за сооружением мола, созданием телеграфа, строительством одного из крупнейших в стране торговых флотов, и даже в период упадка города не позволяли нам оставить битву за покорение неизведанных уголков планеты, до которых мы могли добраться на наших давным-давно устаревших кораблях.
Исаксен загибал пальцы: воля к выживанию, находчивость, упрямство, дальновидность и, прежде всего, умение объединяться для преодоления того, что невозможно преодолеть в одиночку. Пять пальцев, одна рука. Рука предприимчивости, которая всегда хваталась за предоставляющуюся возможность.
— Лучшая в мире рука, — произнес Исаксен, — ибо с ней вы сможете строить будущее по своему разумению, а именно это вам и нужно.
Компания уже владеет одной верфью. Это важно, поскольку речь идет о контроле всех звеньев, от постройки до погрузки. Но верфь нужно полностью переоборудовать, приспособить не только для строительства стальных судов, но также пароходов и теплоходов. Так мы сможем контролировать цену каждого судна, которое спускаем на воду от имени судоходной компании. И для этого тоже есть предпосылки: умелых, опытных кораблестроителей в городе достаточно. Требуется увеличение тоннажа. Необходимо углубить фарватер. Мы построим собственный Суэцкий канал, проходящий через мелководье Южно-Фюнского архипелага до открытых вод Балтийского моря.
И снабжение надо взять в свои руки, поставлять провиант не только для собственных кораблей, но и для других. Однажды придется взяться и за сырьевую промышленность. Владеть шахтами, а когда-нибудь и нефтяными вышками, ведь моторный корабль — естественный преемник парохода. Таким образом мы гарантируем себе поставки топлива по стабильным ценам.
Мы не только будем ходить по морю, мы станем управлять половиной мира, в центре которого окажется Марсталь.
Вот что поведал нам Исаксен.
Когда он закончил, мы сидели красные, измотанные, растерянные и радостные, в блаженном состоянии, как после катания на каруселях. Все встали и зааплодировали: маклеры, служащие, шкиперы, штурманы и их пунцовые жены. Даже Элен, Эмма и Йоханна аплодировали стоя. Они даже не косились друг на друга, как обычно. Все колебания — их бастион против принятия важных решений — исчезли. Вместе с остальными они вскочили со стульев.
Энтузиазм Исаксена обладал такой силой, что передался нам в виде чувства внутренней невесомости. Проговори он еще дольше, мы бы вылетели из окон гостиницы «Эрё» по воздуху.
Исаксен посмотрел на компас и проложил курс. Он так красиво говорил о нашей способности лавировать в конкретных условиях жизни, даже в самых трудных, однако забыл об одной существенной вещи в искусстве судовождения. Следить надо не только за компасом, но и за парусами, движением облаков, направлением ветра, течением и цветом воды, за внезапным буруном, предупреждающим о наличии подводного камня. Может, на пароходах все и по-другому. Но на парусниках именно так, и в этом смысле они ближе к жизни, чем пароходы: мало знать, куда тебе нужно, ведь жизнь, как и маршрут парусного судна, по большей части состоит из окольных путей, на которые нас приводит то штиль, то шторм.
Мы до скончания века можем спорить, что стало причиной поражения Исаксена — Клара ли Фрис, печенье ли. В любом случае он недостаточно хорошо знал женщин. Считал, что для спасения женщины, скованной страхом, нужен энергичный мужчина. И с этих позиций смотрел на трех вдов, на судоходство, да и на весь город, словно тот был невестой, а он сам — женихом. Думал спасти нас от оцепенения воли, в котором мы пребывали. Но в некоторых случаях такое бушевание энергии, как в случае с Исаксеном, может произвести обратный эффект. И лишь усилить женский страх.