Если честно, они не замечали, чтобы он пил иначе, чем другие. Опрокидывал одну за другой, с той только разницей, что Олд-Фанни продолжал пить, когда все прочие давно уже валялись под столом. Но как раз это и являлось доказательством того, что он пил по-научному, — подчеркивал Херман: ему не надо было прерываться. Тут им приходилось признать его правоту. Когда они один за другим разбредались по каютам, чтобы упасть в койки, он продолжал пить, сидя в кают-компании.
Лишь однажды Олд-Фанни встретился достойный противник.
Им стал молодой офицер из Армии спасения, поднявшийся к ним на борт в Бристоле, дабы обратить заблудших овец в лоно истинной церкви. Олд-Фанни предложил ему пари. Если миссионер сможет перепить его, он уверует. Если наоборот, то молодой человек из Армии спасения навсегда расстанется со своей формой.
— Вопрос был лишь в том, кто больше выпьет, — рассказывал Олд-Фанни. — Вера против науки. У него был Иисус, а у меня — мой метод. Но он выиграл. Я свалился под стол в четыре утра. Не понимаю, как так вышло.
— И теперь ты стал верующим?
— Я держу свое слово, — произнес Олд-Фанни. — Верю в Господа нашего Иисуса Христа и отрекаюсь от Сатаны и дел его. Господь меня бережет. Это благодаря Ему у меня осталась «дрочилка».
И Херман поставил стакан на стол и перекрестился. Обрубок левой руки задрожал, как будто желая принять участие в потехе.
— Но ты же пьешь, — заметил Уолли.
— Только когда причащаюсь, а я усердный прихожанин. Кроме того, я считаю, что это мой долг перед Спасителем. Видите ли… — Он огляделся, и они поняли, что рассказ еще не окончен. — Когда он меня перепил и понял, что выиграл, то встал и швырнул свой китель на палубу. «Хватит с меня Армии спасения!» — крикнул он. Никто ничего не понял. Но он нам все объяснил. «Еще когда первый стакан пил, до меня дошло: мне нравится пить. Я выиграл не потому, что мне помогал Господь, а потому, что мне не хватило!»
Публика за столом взревела от хохота. Олд-Фанни посидел, наслаждаясь признанием и разглядывая прозрачную жидкость в стакане. Затем поднес водку ко рту и выпил одним глотком.
— За Иисуса! — произнес он и рыгнул.
К ним присоединились грузовые корабли из Архангельска и Мурманска, теперь в Исландию их направлялось восемь. В сопровождении шли эсминец и два перестроенных траулера, оборудованные глубинными бомбами. Не ахти какая защита, но обратно они шли пустые, и Британское адмиралтейство, вероятно, полагало, что немцы не станут тратить порох на корабли, груженные балластом. Вскоре им предстояло узнать, что немцы придерживались иного мнения.
Они подошли к Исландии в октябре, льды продвинулись на юг. Они шли как можно ближе к ледяной кромке, но разве это расстояние для немецких бомбардировщиков, базирующихся в Северной Норвегии? Осенние шторма оказали им неожиданную поддержку. Большую часть времени стояла плохая погода, а в сильный ветер и шторм самолеты не поднимались в воздух. Но для подлодок шторм в Баренцевом море — не помеха.
Уолли нес дозор на баке. И умудрился за час поднять три ложные тревоги.
— Это все пена, полосы эти, — оправдывался он.
— Это нервы, — проговорил Антон, поднявшийся на мостик из машинного отделения, чтобы пожаловаться на то, что ему все время приходится зазря давать задний ход или останавливаться.
Кнуд Эрик подумал.
— Тебя надо сменить, — произнес он наконец.
— Я просто с ума схожу, даже поговорить не с кем, — произнес Уолли, глядя на него с благодарностью.
Кнуд Эрик спустился в кают-компанию. Херман, как обычно, сидел за столом и развлекал народ. С ним были только Дункан и Хельге, оба готовили ужин. Хельге привык к Херману и, вслед за остальными членами команды, звал его Олд-Фанни. Бывало, они говорили о Марстале.
Кнуд Эрик не разговаривал с Херманом с тех пор, как тот поднялся на борт.
Он подошел к нему, не поздоровавшись:
— Пришла пора принести пользу.
И он приказал надеть на Хермана исландский свитер, парку и штормовку, шапку и шерстяной шарф. На руку надели варежку. Низ прикрыли одеялами и куском брезента. Затем Хермана привязали к креслу. Он оставался невозмутимым:
— Чувствую себя как младенец на прогулке.
Даже не спросил, куда капитан собирается его отправить.