— Надеюсь, ты замерзнешь до смерти, — заявил Кнуд Эрик.
Два человека отбуксировали Хермана на бак и закрепили кресло, чтобы болтанка его не опрокинула. Нос «Нимбуса» погружался неглубоко, но весь бак окатывало ледяной водой. Кнуд Эрик стоял на мостике, глядя на компактную фигуру, казалось заполнявшую все пространство на носу. Круг замкнулся. Однажды Херман послал Ивара на бушприт. Теперь Кнуд Эрик поставил его в такое же рискованное положение.
Он увидел, как Херман сгибает руку и подносит что-то ко рту. Кто-то воспользовался случаем и снабдил его водкой.
Как же, Олд-Фанни был для них своим.
Через два часа Херман поднял руку в воздух. К ним приближалась торпеда.
Кнуд Эрик приказал дать задний ход, Антон тут же отозвался из машинного отделения. Кнуд Эрик успел подумать: странно, в этот миг они оба безоговорочно доверяют человеку, который однажды подверг их жизнь опасности. Затем увидел полосу пены перед форштевнем. Херман предупредил их в последний момент.
Торпеда продолжала двигаться в сторону одного из кораблей конвоя, танкера «Хоупмаунт». Появилась еще одна, параллельная первой, полоса пены. Торпеды попали в среднюю часть корпуса с десятисекундным перерывом. Корабль переломился пополам. Половинки разнесло в стороны громадной волной, передняя часть сразу пошла ко дну. Море наполнилось людьми в жилетах и без, пытавшихся удержаться на плаву в ледяной воде.
«Нимбус» продолжал полным ходом идти назад. Они находились в самом конце конвоя. К ним приближался траулер. Как надеялся Кнуд Эрик — ради того, чтобы поднять людей на борт. Если они сбросят глубинные бомбы — это верная смерть для тех, кто находится в воде.
На корме «Хоупмаунта», все еще державшейся над водой, появилась полуобнаженная фигура. Моряк успел застегнуть на большом животе спасательный жилет, а ноги были голыми. Он взобрался на фальшборт и прыгнул в воду. Кнуд Эрик увидел, как, делая быстрые гребки, человек пытается уплыть подальше от тонущей половинки корабля, чтобы его не засосало в водяную воронку. В серых волнах горела красным лампочка на жилете.
Он столько раз это видел и понимал, что это значит: еще одно предательство, еще один осколок его и так потерпевшей крушение гуманности пойдет ко дну.
И тут Кнуд Эрик потерял самообладание.
Он оттолкнул рулевого и, отдав приказ «полный вперед», круто заложил штурвал влево. Они быстро приближались к тонущей корме. Кнуд Эрик не сводил глаз с человека, сражающегося с волнами.
Тот вдруг запрокинул голову, глядя в затянутое облаками небо, как будто силясь вдохнуть. Тяжелая волна подняла его, а затем унесла за пределы видимости. Когда он наконец вынырнул, казалось, что он кричит. Шум машин мешал Кнуду Эрику что-либо услышать. Затем вода вокруг утопающего покраснела.
На секунду Кнуду Эрику подумалось, что траулер сбросил глубинные бомбы и моряка вышвырнет из воды с раскуроченной грудью, но ничего такого не произошло. Может, акула? Вряд ли. Может, его ранили еще до того, как он прыгнул в воду?
Прошла пара минут. Моряк находился совсем близко. Но время его было на исходе. Никто долго в ледяной воде не продержится.
Кнуд Эрик дал команду остановить машину и побежал на мостик, перелез через борт, постоял качаясь, словно не мог решить, в какую сторону упасть… и прыгнул.
Позже, пытаясь объяснить себе самому свой поступок, он думал: я хотел создать равновесие в своей жизни. Но в тот момент, прыгая, он не думал ни о чем. Он поступил так, как поступают люди, когда трут пальцем глаз, если в нем что-то мешает. Красный огонек, как же он ему мешал!
Он нарушил главное правило конвоя: нельзя останавливаться, чтобы подобрать выживших. Правило существовало не только ради того, чтобы их собственный корабль не стал легкой целью для подлодок, но и чтобы в него не врезались суда, идущие следом. История знала немало примеров, когда единичное отклонение от курса вызывало цепную реакцию столкновений, часто с разрушительными последствиями для кораблей.
«Нимбус» замыкал конвой, так что сзади никто в них врезаться не мог. Прыгая с крыла мостика, Кнуд Эрик рисковал только жизнью своей команды. Его поступок, как и все на войне, был совершен во исполнение одного нравственного обязательства в ущерб другому. Правильный и в то же время чудовищно неправильный.
Холодная вода обухом била по голове. Он почувствовал, как сквозь мокрую одежду проникает холод. Вынырнув, судорожно вдохнул и лихорадочно огляделся, готовый запаниковать. Утопающего видно не было. Но тут его подняла волна, и он заметил человека, поплыл к нему кролем, от яростных движений в венах забурлила кровь. Рот у тонущего по-прежнему был открыт. Теперь Кнуд Эрик слышал исступленный крик, полный боли. Лампочка на жилете бросала красный отсвет на лицо человека. К своему удивлению, он понял, что это женщина с короткими черными волосами и узкими восточными глазами. Видны были одни белки, и, если б не крики, он решил бы, что женщина мертва.