Так и досиживал Сергей Степанович свой двадцатник в невысокой должности заместителя. Хоть и были на его счету громкие дела и резонансные посадки. Огрубел и зачерствел, но на компромиссы со своей совестью не шёл, гибкость позвоночника не проявлял. Семьи у него не было, хотя и честно пытался ею обзавестись. Одна жена сбежала, другая скурвилась. Поэтому одинокая квартира была пуста, и своё дежурство Денисов не хотел коротать возле телефона, а явился в отдел, поработать с делами.
Когда он вошел в отдел, стихли разговоры, опустели коридоры, стало не слышно шуток, даже цветы на подоконнике, казалось, повяли. Денисова не любили, не способен был этот человек внушать подобные чувства, но уважали за отношение к делу, за солдатскую готовность всегда прийти на помощь, за высокий профессионализм. По общему мнению, мужик он был «правильный», но не «свой». «Свеженького женского тельца им захотелось!» — с досадой вспомнил он о сегодняшнем рейде: «Дырку им от бублика, молока им от козла, ухо им от селёдки, а не ночных эротических приключений!» — не то, чтобы ему было жать путан, знали на что шли, выбирая профессию. До холодного бешенства доводили его ситуации, когда полицейские пользуются беззащитным состоянием задержанных.
По дороге в свой кабинет заглянул к оперативникам, которые, в ожидании начала рейда, резались в нарды.
— Что скажешь, Степаныч? — сказал молодой и весёлый чернявый капитан, перемешивая в ладони кости.
— Рейд закончить быстро, часам к двум. У кого есть документ, хоть бумажка какая-нибудь, составить протокол об администативном правонарушении, выписать штраф, и вперёд — Денисов махнул рукой в сторону окна, — На все четыре стороны.
— А как же установление личности? — мрачно сказал соперник чернявого по нардам.
— Вам что, документов не хватает? В крайнем случае, установите по телефону, пусть родные узнают, чем их дочурка по вечерам занимается. Нечего людей в обезьяннике мариновать! И все дела — мне на контроль!
В принципе, оперативники заместителю следствия не подчиняются — у них своё начальство есть. Но сыщики на практике знали — лаяться с Денисовым — себе дороже, поэтому мрачно покивали в ответ.
Уже на выходе его окликнул чернявый:
— Степаныч?
— Что ещё? — недовольно обернулся Денисов: «Сказал же всё!»
— А как с ребятами, что поехали на взлом квартиры?
— Что за взлом? — он и ведать не ведал.
Опер был доволен, что ему удалось уделать слишком правильного следователя.
— Так вечером уже вызов поступил: какая-то девка забралась в квартиру на малой Бронной, к заместителю префекта, между прочим. Уже часа три как назад.
Сергей Степанович был неприятно поражён: потенциальный папаша, умчавшись в роддом к своей благоверной, на радостях напрочь забыл сообщить о неотработанном вызове. «Уж я ему задам головомойку.». — про себя пообещал заместитель следствия.
— Опергруппа выехала?
— Да уж сейчас должны приехать.
— Криминалист?
— Всё сделали.
— Что-нибудь украли?
— Нет, не успела, хозяева не вовремя вернулись.
Денисов подумал, что хорошо хоть так. Заместителя префекта он на дух не переваривал — он был из той же презираемой им породы карьеристов, что и его начальник, навязанный отделу по протекции. Лучше с ним встретиться здесь, на собственной территории.
— Как группа приедет — все документы ко мне на стол.
И вышел, хлопнув дверью.
Незадолго до полуночи стали прибывать первые экипажи с задержанном живым товаром разной степени потасканности и тревожности. Сортировка, составление протоколов, установление личности, после чего большей части девиц удалось избежать ночного бдения в камере. В обезьяннике оставались в основном иногородние. Впрочем и у них еще был шанс ускользнуть из отделения до утра. Когда уляжется суета, авось какой-нибудь сержантик за скорый перепихон в подсобке, или отсос в туалете и согласится выпустить ночную фею на свободу. Ночь все равно потеряна, но хоть сутенёр на счётчик не поставит за простой и за издержки по выкупу из полиции. Всё это Таша узнала, стоя в тесной коморке и столбенея от ужаса, слушая разговоры девочек по вызову.
Её привезли и сразу засадили в камеру, которую между собой называли обезьянником. И ещё она узнала из разговоров этих странных не то жандармов, не то полицейских, что кандалы, которыми её заковали, на самом деле наручники, но их ещё называют браслетами, наверное, с издёвкой. Впрочем, в обезьяннике она пробыла совсем недолго: молоденький конвоир со странным коротким ружьём без приклада почти сразу же отвёл ее по длинному коридору в глубь помещения и оставил ждать возле двери, оббитой чем-то, похожим на кожу. За дверью доносились приглушённые голоса. Слух у Таши был отменный, поэтому, когда она прислушалась, смогла разобрать о чём там говорили. Услышанное за дверью породило в ней надежду.