Затем, по мнению Наташи, произошло уж совсем из ряда вон выходящее. Гинеколог снова засунул два пальца во влагалище, прокрутил ими, вытащил, поднёс их к носу и (Фу-у!) понюхал:
— Лейкорея в норме, выделения чистые, без запаха.
Но чаша унижений и издевательств ещё была не испита девушкой до дна. После осмотра письки, доктор то же самое проделал, только что не нюхал, с её задним отверстием. Под конец осмотра Наташа уже и не знала, как на всё это реагировать, только ощущала себя лягушкой под микроскопом дотошного исследователя. Безропотно, лишь удрать поскорее из этого места, сдала все необходимые анализы. И уже почти засветло они на машине помчались обратно в полицию. После всего того, что Наташа перетерпела в больнице, полицейские, даже этот, молодой и нахальный, ей казались близкими родственниками, а патрульный автомобиль — как дом родной.
Возвращались, когда по Наташиным ощущениям было часа три-четыре. Небо стало сереть, а дома отбрасывать длинные причудливые тени. Диво дивное случилось уже в полицейском стане, куда опять привезли Ташу. Прежде чем засунуть девушку обратно в обезьянник, её, деликатно взяв за локоток, отвёл в сторону рядовой Дятлов. Заинтригованная Наташа с немым вопросом глянула на своего обидчика, что ещё более смутило и так донельзя смущённого пэпээсника.
— Ты… — поправился. — Вы… это… Извините, что там… что так произошло, что я это… В общем, не держите не меня зла. Я обычно стеснительный с девушками, а сейчас сам не знаю, что на меня нашло.
Сказав такую длинную и сумбурную фразу, он перевёл дух.
Наташа без тени улыбки исподлобья глядела на полицейского: «Проняло, значит? Хорошо! Значит, её догадка в машине оказалась верной, и парень не безнадёжен». Как ни велика обида, сменила гнев на милость, протянула руку:
— Ладно, мир! Это хорошо, что вы поняли. Не надо другому делать того, что не пожелаешь себе. — полицейский поспешил судорожно пожать Ташину ладонь. — А у вас, товарищ Дятлов, всё будет хорошо! Ещё до офицерских эполет дослужитесь.
— Спасибо! — а по-человечески оказалось куда как лучше. — Если помощь какая нужна — всегда обращайтесь.
Уже на выходе Дятлова хлопнул по спине старшина Зозуля, слышавший весь разговор.
— Извинился? — кивок. — Помирились? — ещё кивок от Дятлова, у которого против воли выступили слёзы. — Вот и ладно! Ты знаешь, напарник, я думаю, что из тебя выйдет толк. Хоть мне и немного осталось — послужим ещё.
В обезьяннике, куда по приезду опять засунули Наташу, как будто ничего не изменилось. Всё так же, привалившись к стене, коротали оставшееся до утра время современные проститутки. Та, молоденькая девица дремала, в самом углу. Когда лязгнул замок, она подняла глаза:
— А, вернулась! — зевая сказала она. — И что они с тобой делали?
Может она была и старше, но широко распахнутые глаза, детская припухлость на лице и вздёрнутые вверх две непослушные косички придавали ей вид детской непосредственности.
Наталка как могла попыталась рассказать, но вскоре замолкла в некотором замешательстве: оказалось ей не достаёт словарного запаса.
— Гинекологическое кресло. — сказала девушка. — Это было просто гинекологическое кресло. Ты, что на осмотре никогда не была?
— Не помню. — выдавила Наташа спасительную фразу.
Девушка пристально посмотрела на неё, затем протянула руку:
— Светлана, можно просто Света, но я предпочитаю Лана.
— Наташа, но я привыкла Наталка, можно Таша — пожала она протянутую руку.
— А-а, значит помнишь что-то. — торжествующе заявила Лана.
Наташа слишком поздно поняла свой промах, но отступать было некуда:
— Это сейчас вырвалось, случайно.
— Ладно, проехали. Мне-то не всё ли равно: закосить ты хочешь, или у тебя на самом деле с памятью того. — новая подруга Наташи крутанула указательным пальцем у виска. — Одно я знаю точно — тебе одеться надо, чтобы не возбуждать этих кобелей.
— Сержант, сержант! — требовательно и громко сказала она.
— Ну, что тебе не спится? — к решётке вразвалочку подошёл молодой полицейский.
— Дай мне мою сумочку и выпусти нас в туалет. Не видишь — ей одеться надо.
— И так сойдёт. Ночь просидела — просидит и до утра. — лениво зевая ответил сержант.