— Как голая? А в чём же она сейчас?
— По правде сказать, одежды на ней и сейчас немного, один легкомысленный халатик. Поэтому тебе предстоит не менее сложная задача — не пялиться понапрасну, профессионал ты или кто?
— Сергей Степанович, — Павел аж обиделся, поэтому позволил себе укоризненный тон, — За кого вы меня принимаете, я же следак!
— Ладно, проехали. Кстати, Антонина Генриховна, эксперт-криминалист, да ты её знаешь, проявила сердобольность и собрала девчушке пакет. Там кое-какая одежда и всякие необходимые женские штучки на первое время. Пакет я оставил у дежурного и распорядился отдать девушке, как она проснётся. Проследи, нашим доверять, конечно, нужно, но лучше проверить.
Пока шёл инструктаж, начальник сладко дремал, все детали следственного ремесла были ему неинтересны, да он в них, если честно, разбирался слабо. Для Арнольда Николаевича его теперешняя должность была лишь очередной строкой в личном деле, и ничего больше, в мечтах он метил гораздо выше.
— Допустим, одежда нашлась, что это нам даёт?
— Одежда — это уже ниточка, от места находки и следует плясать дальше. А одежду — на экспертизу. Ну, я думаю, азам тебя учить не стоит. В этом деле одно преступление может прикрывать другое. Вызови жильцов — допроси по всей форме, под протокол.
После этих слов зашевелился в своём кресле Арнольдик:
— Может не стоит беспокоить заместителя префекта? — вкрадчиво произнёс он. — Да и супруга у него — дама не из последних.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Денисов, — Тогда сам сходишь, поговоришь, так сказать, в неформальной обстановке. Так оно, пожалуй, будет даже лучше — заодно невзначай присмотрись к дверям и окнам на предмет проникновения в квартиру. Свежий, незамутнённый взгляд всегда полезен. Если что заметил — вызывай криминалистов. И не забудь про главное — психиатрическая экспертиза фигурантки. Нам надо знать всё о её голове. Когда, где и насколько глубока потеря памяти, есть ли шанс на восстановление.
— Вы закончили? — изрёк Арнольд, видимо ему до смерти надоели эти двое, что беседовали в его начальственном кабинете. — Вообще, стоит ли следствию заниматься розыском, есть же специальные структуры. Тем более, если девчонка несовершеннолетняя, отдадим её Варе, участковому инспектору по делам несовершеннолетних, пусть не даром ест свой хлеб.
— Вы забываете, — под холодным тоном Денисова скрывалось лютое бешенство, видимо они уже схлёстывались на эту тему, — Что у нас зарегистрировано заявление от жильцов о незаконном проникновении в квартиру. По этому факту открыто производство. Вот если Вы, Арнольд Николаевич, уговорите заместителя префекта забрать заявление — так и поступим. А пока — дело наше. Мы пришли к выводу о несовершеннолетии девушки, исходя сугубо из субъективных фактов, нужна экспертиза, а до этого связываться с участковым ПДН не стоит. К тому же это дело — хорошая практика для лейтенанта Конюшкина.
— Так-то оно так, ну да ладно. — вздохнул Арнольдик и, обратив начальственный взор в сторону Конюшкина, спросил. — Всё ясно?
Павел только кивнул, как услышал:
— Все свободны, и сразу принимайтесь за дело.
По пути в кабинет Денисов продолжал наставлять Павла, словно боясь, упустить что-то важное:
— Не забудь, девушка не ела ничего со вчерашнего дня. Я, думаю, не обеднеешь, если купишь ей что-нибудь пожевать.
— Обижаете, Сергей Степанович.
— Подай запрос на розыск, фотографии возьмёшь в моём ноуте, Да, заодно и ознакомишься с записью ночного допроса.
Они уже входили в кабинет Денисова.
— И долго её не маринуй. Как закончишь формальные процессуальные действия — определи её в спецприёмник. Я — отсыпаться после дежурства, как говориться — просьба не беспокоить. Все вопросы — завтра. Да, и чтобы наши орлы на вас не пялились кобелиными взглядами и не навязывались в добровольные помощники, у них и так работы по горло, разрешаю в моё отсутствие использовать мой кабинет.
Надо ли говорить, после последней фразы Павел Конюшкин был на седьмом небе от счастья.
Складно излагал Денисов, да только пошло всё у Павла наперекосяк. И кабинет отдельный, начальственный, и стол важный, да всё не то! Сидит напротив него зеленоглазая бестия, сверкает длиннющими ногами, взгляд от которых отвести невозможно, смотрит на него с лукавой полуулыбкой, словно знает, какой Паша следующий вопрос задавать будет. Всю науку он забыл от взгляда этой нимфы, от свободно струящихся каштановых волос, от задорных ямочек на щёках. Когда говорил — запинался, вопросы задавал невпопад, глупо пытался подражать Денисову, да только колос дрожал и к ужасу своему осознавал, что краснеет. Эх, следователь: не следак, а красна девица прямо.